Южный рубеж

– Дозорная Сотня-120 бойцов. Обережная Сотня-125. Степная полусотня – 55 воинов. Плюс сюда прибавится командование бригады со своим взводом охраны и знамённым звеном – это ещё где-то около сорока человек. В любом случае, мы набираем не больше трёхсот пятидесяти человек конницы, выгребая все, что есть в бригаде. Ещё около сотни – это те, кто будет сидеть в самой крепости, и помогать в обороне, и это люди из команд крепостной полусотни, медиков, ладейной команды, судовой рати и обозников. Твой взвод разведки я считаю отдельно, Варун Фотич, не волнуйся, в усадьбе ты у нас не останешься, – улыбнулся Андрей, уловив беспокойство старого ворчуна, – Для тебя мы что-нибудь такое особенное, как всегда, придумаем. Давайте-ка, я теперь попробую всё вместе собрать и связать из всего того, что мы тут с вами наговорили да надумали, ну а потом уже всё это сообща тут подкорректируем, ну и что-нибудь убавим или добавим к нашему общему плану.

– Итак, враг будет превосходить нас численно, и вступать с ним в прямой бой для нас будет смерти подобно. Даже если мы каким-то там чудом совместно с князьями его и сможем разбить, то почти всю нашу бригаду там, на поле, мы и оставим. А я этого не хочу и не допущу, также как и вы. Предлагаю объединить свои конные силы с Ярославовой дружиной и не допустить порыва литвин в Новгородские земли, а всю нашу пешую рать посадить на усиление в Торопецкую крепость. И ещё, предлагаю создать на базе нашего разведывательного взвода и приданных ему опытных лыжников лесовиков, что-то по типу отдельной лесной лыжной рати. С засадой с помощью конницы, как осенью было у Василия, в этот раз у нас уже точно не получится. Литвины один раз обожглись, и теперь будут чётко отслеживать все те конные отряды в округе, что там будут следы оставлять. Они не дураки, и наездники из них хорошие. Как волков нашу конницу выследят да обложат, а уже потом в прямой сече на копья всех возьмут. А вот хорошо подготовленный лыжный отряд взять уже не так-то просто будет. Конница за лыжниками в лес по сугробам не пройдёт, и тут уже главное нашим отрядам самим не увлекаться да не отрываться далеко от больших лесных массивов, нанося постоянно мелкие, но болезненные укусы. Сформируем три лыжных отряда по паре десятков бойцов, в каждом и прикрепим к нескольким базам снабжения. И пусть себе разъединяются, объединяются, когда нужно да работают по врагу. При облавах и погонях быстро рассыпались по лесу, и ушли от конницы, а потом снова собрались вместе и опять вцепились врагу в штаны, вон как наши лайки медведей треплют на охоте, отвлекая от нас.

– Есть, конечно, и против этого средство. Это создать такие же ягд (охотничьи) команды из опытных охотников-лыжников да задавить нас числом и умением. Но, думаю, что не успеют литвины в этот раз организоваться, и столько охотников у них в этот раз тоже не будет. Не промысловики они по натуре своей, это наши привыкли месяцами в тайге белку в глаз бить, чтобы шкурку не портить. Так что, тут мы их на шаг и порой даже на два пока что опережаем.

Подумав, малый штабной совет решил взять этот первоначальный план за основу, корректируя и добавляя уже в него что-нибудь со временем.

Варуну было дано задание сформировать шесть десятков лыжников, перемешав в них опытных лесовиков из карел и вепсов с теми воинами из бывших русских охотников промысловиков, которых в бригаде тоже было немало. За пару месяцев можно было вполне себе сбить неплохие команды и потренироваться на лыжных переходах да в отработке особой охотничьей-диверсионной, как её уже тут сами все называли, тактике.

      В каждый десяток передавался один реечный самострел дальнего боя для самого лучшего стрелка снайпера. Седьмой, особой конструкции забирал себе сам Варун. Оружейный умелец, мастер Кузьма, с Прошкой установили на самом дальнобойном речнике единственный имеющийся у Андрея монокуляр «veber ultra sport» с десятикратным увеличением. И теперь зачастую можно было видеть, как Варун удалялся со своими снайперами разведчиками подальше на стрельбище и пристреливал под себя это уникальное, дальнобойное оружие.

Прошка вообще, наверное, сейчас был самым счастливым человеком в усадьбе. Неделю назад с последним торговым караваном из Торжка привёз приказчик Путяты Селяновича Зосим худого малыша, в котором ошалевший от радости Прохор узнал своего младшего потерянного им более года назад братишку. Малец был измождён до крайности и помещён для поправки здоровья в госпиталь. И теперь Прохора можно было найти только в двух местах. Около своего верстака в оружейной мастерской самострелов и в больничной палате брата. Выпуск речников же удалось довести до семи в месяц, и общее их количество к началу похода должно было составить не менее пяти десятков. Плюс не мене, чем восьмидесяти, было с перезарядкой «козьей ножкой», да с простой ручной перезарядкой и «самсоновым поясом» вообще было уже более полутора сотен, так что стрелковая насыщенность бригады на пробитие брони была теперь высокая.