Южный Урал, №4

— С места не трогайтесь, я номер погляжу...

Он вытащил из костра головню и посмотрел номер.

— Совпадает. Похоже, что не врете. Забирайте, коли так.

Охрана подошла поближе и оказалась пожилым колхозником.

— Здравствуйте! — провозгласил он. — С приездом! Угостите закурить!

Выяснилось, что ехавшие с сеном колхозники заметили брошенную в поле машину, доложили председателю. Тот послал на ночь охрану: государственное добро, мало ли что может за ночь случиться...

Как последнее испытание этой ночи, Клаве досталось рулить и вести аварийную машину вслед за вездеходом. Горели обмороженные пальцы, слипались глаза от усталости, а ей нужно неотрывно следить за красным огоньком, крутить штурвал...

К утру машину доставили в автоинспекцию.

Клава устроилась в общежитии и, даже не вздремнув, пошла в педучилище сдавать экзамены. Здесь ее ждала неудача. Клава не могла сосредоточиться после бессонной, тревожной ночи. Перед глазами неотступно маячили маленькая занесенная снегом полуторка и бородатый колхозник в огромном овчинном тулупе Отвечая на вопросы, Клава волновалась, путалась, краснела до слез.

Экзаменаторы только покачивали головами: как мог Афанасий Ильич Волнов, хорошо известный в округе опытный учитель, выпустить из школы такого недоросля, да еще родную дочь? Педагогическая загадка!

Клава вернулась в общежитие, как водится, поплакала, уткнувшись головой в подушку, уснула, а утром решила: раз провалилась в педагогическом училище, надо устраиваться в автомеханический техникум.

...Так вот и стал первый день самостоятельной жизни памятным навсегда. Она впервые в ту ночь приняла на свои плечи ответственность за коллектив — правда, маленький и случайный — стала его вожаком. С той ночи чувство ответственности за все, что происходит рядом, в окружающей жизни, не покидало ее.

— Я поставила себе за правило — не посматривать на жизнь со стороны, а всегда вмешиваться в нее, направлять в лучшую сторону. В этом, по-моему, самое главное, если хочешь быть хорошим коммунистом и комсомольцем.

Часы над диваном пошуршали, пошумели и разразились одним, но очень громким ударом.

— Алешка, уже половина двенадцатого! Когда же ты спать будешь?

— Высплюсь! — беспечно ответил Алешка.

Он смотрел на продолговатое тонкое лицо Клавы, пересеченное на лбу прядкой светлых волос, на прямые и густые брови к такие лучистые, ласковые глаза. Какой же она была в ту ночь, года четыре назад, когда еще и теперь выглядит совсем девчонкой! Смотри, какая большая сила скрыта в ней!

— За такой вечерок я согласен и неделю не спать!

— Хорошо поговорили, Алеша? Правда?

— На целый вершок поумнел!

— Покажи-ка свои доблестные раны, молодой человек!

Она внимательно осмотрела пальцы на Алешиных руках. Они лоснились от вазелина, покраснели и немного припухли.

— Ничего, к утру опухоль спадет!

Вооружив его старыми, но теплыми варежками из козьего-пуха — подарком матери, — Клава проводила Алешу на крыльцо, подняла ему воротник пальто. Приятное, щекочущее тепло меха ласково охватило ему шею.

Он зашагал по улице, а Клава смотрела ему вслед, пока хватило терпения: мороз ночью усилился. Высокий, плечистый, в новом пальто, Алеша размашисто шагал по тротуару. Снег под его ногами то пронзительно скрипел, то густо крякал. Кожаный верх шапки мутно поблескивал при свете фонарей.

Алеша шел по пустынной улице, не замечая ни фантастических цветков фонарей, ни увитых кружевом изморози насаждений. Его целиком заполнило какое-то особенное, теплое и радостное чувство. Он шел и прислушивался к переговаривающимся где-то далеко голосам. Чувство было такое, точно за эти часы он чем-то породнился с Клавой, она стала для него самым близким, милым, желанным человеком. «Неужели — любовь?» — громко сказал голос изнутри, и Алеша остановился на полном ходу.

Сердце отозвалось радостно и ликующе: «Да!» И тут же забилось частыми, гулкими ударами...

Глава 10

ЕСТЬ НА УРАЛЕ ЗАВОД...

Оставшись один, Коля решил еще подремать до начала смены.

Он уже совсем было закрыл глаза, когда до него донеслись звуки музыки. Они были такие слабые, что Коля даже подумал: уж не спит ли он и не грезится ли это ему?

Приподняв голову, он посмотрел на репродуктор. Репродуктор молчал. Да и музыка не походила на ту, которая всегда неслась из репродуктора. Там все время потрескивало и слегка гудело, а эти звуки были чистыми, прозрачными, как биение ключевой воды.

Он встал и прошелся по комнате. Открыв дверь в коридор, Коля услышал, что звуки усилились. Выглянув, он увидел, что в Коридоре никого нет. Значит, играли в одной из комнат и играли на баяне. Теперь он был в этом уверен: в родном селе один из фронтовиков привез баян, и очень хорошо играл на нем. Хорошо звучал баян и у этого неизвестного игрока в общежитии.