Ив Сен-Лоран

Не прошло и минуты после его выступления, как Ив Сен-Лоран уже исчез. В тот день два голоса, казалось бы, говорили у него в голове, они говорили за него. Это Бетти Катру, его двойник-андрогин, блондинка в черных кожаных штанах, верная подруга с 1960-х годов. «У меня прекрасная роль в жизни, я не верю в ностальгию. Наконец-то мы сможем больше веселиться с ним вместе». Это Лулу де ла Фалез, его муза с зелеными глазами, омытыми слезами, с улыбкой, накрашенной темно-алой помадой. «Это будет трудно. Он прощается со своей семьей, с целым миром. Но лучше оставить людей вот так, как сейчас, когда все в форме…» Оставался еще третий женский голос — голос матери, Люсьенны Матьё-Сен-Лоран. В телефонном разговоре за несколько часов до пресс-конференции сына она призналась: «Я обедала с ним в воскресенье. Я чувствовала, что он спокоен, потому что решился. Вы знаете, в нем невероятная сила. Невозможно ей сопротивляться». Она продолжала: «Он лично принял это решение, потому что в последнее время все разладилось. Он не мог больше все это терпеть. Их слияние с Gucci в одну компанию, этот Пино посередине… Это было ужасно. Сейчас мне тяжело, но я знаю, если он так поступает, то это потому, что он так решил, сам, по собственной воле. Ему причинили боль, и он решил красиво завершить свою профессиональную карьеру. Он еще удивит нас».

Многие выдвинули свои версии ухода. 2002 год совпал с уходом в отставку его технического директора, Жан-Пьера Дербора, кто познакомился с ним в 1957 году у Диора и присоединился к его Дому в 1965 году. Ушла в отставку Анн-Мари Мюкоз, директор студии, с кем он тоже был знаком со времен Диора. Два столпа его жизни были тесно связаны с его профессией, привязанность к ним он еще раз доказал последним жестом самурая. Этот жест разрывал его изнутри и раскрывал правду. «Он принял это решение, потому что у него больше не было выбора», — говорил один из давних поклонников моды. Подробный рассказ о событиях, несомненно, дал бы каждому материал для разгадки этого решения кутюрье, тогда как сама правда, должно быть, складывалась из совокупности объективных событий, причем каждый значимый герой истории сохранил за собой секреты, которые, возможно, когда-нибудь раскроет время. Атмосфера загадочности сгущалась вокруг модельера, чей модный Дом официально закрылся 31 июля 2002 года, в канун его 66-го дня рождения.

19 марта 1999 года Пьер Берже сказал, что он «очень счастлив» по поводу продажи Yves Saint Laurent холдингу Франсуа Пино, но юридическая битва была как раз в самом разгаре. Продажа компании вскрыла беспощадную финансовую войну между Бернаром Арно и Франсуа Пино. «Я не останусь у Gucci, если Бернар Арно победит», — говорил Том Форд. В офисе Gucci

, в Милане, он вырезал и повесил на стену портрет женщины-змеи из зимней коллекции 1999/2000 года — фотографию русской рок-звезды, вилявшей бедрами в бархатной юбке с оборками, в сапогах длиной в пятьдесят семь сантиметров из кожи анаконды. Плащи из козьей кожи с леопардовым рисунком, джинсы Davy Crockett с норковыми хвостами, казалось, сразу стали утешением всех анонимов планеты в поисках своей личности. Для Тома Форда было ясно, что секс и власть — одно и то же. Здесь мы далеки от аристократической небрежности женщин Сен-Лорана. Но, в конце концов, это было все еще просто Gucci. Зачем путать интимные ужины с шумным миром вечеринок? Мир финансовых отчетов и мир мечты?

В мае 1999 года Том Форд громко заявил о своем намерении поддержать группу Pinault, надеясь взять в свои руки компанию Yves Saint Laurent, этот «сказочный бренд». «Я чувствую громадное уважение к господину Сен-Лорану и господину Берже. Для меня это примеры для подражания, — и добавил: — Компании Yves Saint Laurent

не нужна душа. У него уже есть одна: это он сам. Я мог бы поделиться своим опытом во многих областях профессии, от планировки бутиков, работы с имиджем бренда до рекламы, политики… и даже некоторыми промышленными аспектами. Важно быть уверенным, что нужный продукт будет доставлен в нужное время в нужное место нужным людям. Это ключ к успеху в мире моды»[997]. Он не скрывал своих амбиций в желании использовать свой «опыт в сфере роскоши для создания знаковой группы в области модной индустрии». Бернар Арно потерпел поражение: 28 мая амстердамский суд утвердил объединение группы PPR и Gucci.