Иван Безуглов

Света вся трепетала от сладких предчувствий. Во многом она была еще ребенком, и кто мог запретить ей хотя бы на время этого полета всецело отдаться своему детскому восторгу? Таня с доброй улыбкой смотрела, как сестра исследует поданный на фирменном подносе обед, как дивится тому, что сервированная на высоте десяти километров еда мало чем уступает подаваемой за валюту в лучших ресторанах Москвы. Стюардесса, предлагая на выбор соки, минеральную воду и газировку, сама, казалось, понимала восторг юной русской пассажирки, после недолгих раздумий выбравшей "Кока-Колу Классик". Мало что другое так утоляло жажду и одновременно восстанавливало силы, будь то в середине рабочего дня или вечером, за показом по телевизору оперы Римского-Корсакова или Пуччини.

Погас знак, запрещающий курить, и Иван с удовольствием и жадностью затянулся своим "Ротманом". Когда стюардесса стала проталкивать по узкому проходу тележку со спиртными напитками, Света умоляюще взглянула на сестру - и та со смехом кивнула. Света заказала себе вина, а основательный Тютчев - порцию  "Смирновской".

- Вы, наверное, тоже хотели бы водки? - предупредительно спросила стюардесса.

- У вас есть "Джек Дэниэлс"? - с сомнением в голосе спросил Иван.

- Разумеется, - она несколько удивилась рафинированности вкусов русского бизнесмена. Из глубин тележки появилась квадратная бутылка со знакомой черной этикеткой. Благородный напиток, налитый в толстый стакан на прозрачные кубики льда, доставлял удовольствие уже одним своим нежно-коричневым, с легким медным оттенком цветом и непревзойденным ароматом, в котором, казалось, дышала вся история первых американских поселенцев. Иван пристрастился к "Джеку Дэниэлсу" недавно - достаточно оказалось одной бутылки, которую год назад подарил ему кто-то из американских партнеров, и теперь он при всяком удобном случае в шутку твердил о трех главных достижениях Америки - джинсах "Ливайс", виски "Джек Дэниэлс" и компьютерах "Макинтош". Впрочем, он тут же добавлял к этому перечню и "Кока-колу". Таня, как и сестра, заказала себе стакан красного. Верлен, жмуря свои проницательные глаза, успел рассказать им, что КЛМ для своих рейсов закупает вина у лучших виноградарей Франции. Особенно приятен был нашим русским бизнесменам чистый английский язык стюардесс и их непритворная сердечность.

- Хотите еще? - спросила стюардесса, забирая у Ивана пустой стакан. - Я слышала, что русские любят выпить больше, чем остальные европейцы.

- Благодарю вас, - вежливо отвечал тот. - Русские бизнесмены в рабочее время - ничуть не большие алкоголики, чем голландские. До Амстердама лететь еще два часа, а мне предстоит работа.

Он указал на лежавший у него в ногах небольшой чемоданчик с переносным Макинтошем. Это была модель Powerbook, купленная полгода назад вопреки резкому противоборству Баратынского - крохобора, как все бухгалтеры.

- Помнишь, какой он поднял шум? - спросил Иван у Тани. - Уверял, что за пять тысяч долларов мы можем купить три таких же компьютера типа IBM. Он старый товарищ, но исполнение бухгалтерских обязанностей лишило его былого кругозора.

- Я полтора года работала на IBM, - усмехнулась Таня. - Эту систему придумали компьютерные инженеры, чтобы поиздеваться над простачками вроде нас. Даже при моих способностях мне потребовалось добрых полгода, чтобы освоить простейшую редакторскую программу.

- А Макинтош?

- О, он был изобретен людьми для людей, - рассмеялась Таня. - Надо быть настоящим гением, чтобы разработать машину, которую можно полностью освоить за четыре часа. И еще четыре часа мне потребовалось, чтобы научиться работать на Майкрософт Уорд. Гениальная программа. А для нас, русских, Макинтош особенно прекрасен там, что работает на всех языках. Кстати, чем ты собирался заниматься? - взгляд ее стал настороженным и серьезным.

- Надо подбить кое-какие финансовые итоги, - неохотно сказал Иван. - Я взял с собой все файлы, выполненные Баратынским на еще одной великолепной программе - Майкрософт Экселе. Хочу проверить их, внести кое-какие новые данные. Кроме того, у меня с собой подробный доклад Лермонтова. Ты думаешь, мы едем развлекаться, а на самом деле на карту поставлено все благополучие фирмы. Если будет хотя бы малейшее осложнение вот с этим, - он достал из бумажника невзрачный листок аккредитива, стоивший два миллиона долларов, - мы вылетим в трубу, моя дорогая.