Иван Грозный

Царь и его советники расценили эти предложения как свидетельство слабости литовской стороны и попытались использовать ситуацию для того, чтобы дипломатическим путем добиться отказа Великого княжества Литовского от главных центров Ливонии. Уступая Сигизмунду II Курляндию и часть земель в районе Полоцка, занятых в 1563 году русскими войсками, царь добивался признания его прав на всю остальную Ливонию, в частности на ливонские замки, лежащие на Западной Двине, и на расположенную в устье этой реки Ригу. Однако надежды на то, что литовскую сторону удастся принудить заключить такое соглашение, оказались необоснованными. Западная Двина была тем путем, по которому магнаты и шляхта Великого княжества через Ригу вывозили свой хлеб и «лесные товары» на европейский рынок. Именно желание поставить этот путь под свой контроль было одним из главных мотивов вмешательства Великого княжества Литовского в ливонские дела. Неудивительно, что литовские послы категорически отказались уступить ливонские замки на Двине или обменять их «на Полтеск и со всем, что к Полтецку взято» (хотя Полоцк царь Иван им и не предлагал). К концу июня 1566 года переговоры зашли в тупик.

В этой ситуации царь нашел нужным 28 июня 1566 года собрать не только Боярскую думу, но и представителей разных «чинов», ознакомить их с результатами переговоров и запросить их мнение. Этому собранию придавалось важное значение, так как запись о его созыве и принятых решениях была включена в текст официальной летописи.

Кроме членов Боярской думы и думных дьяков высказать свое мнение пригласили 205 детей боярских — членов «государева двора», 4 помещиков из Торопца и 6 помещиков из Великих Лук, 33 дьяка и верхушку московского купечества — 12 гостей, 41 человека из «москвичей торговых людей», 22 «смольнян» (членов объединения купцов, переселенных в Москву из Смоленска после его присоединения к России в 1514 году). Изучение биографических данных о детях боярских — участниках собрания, позволило исследователям сделать вывод, что дети боярские — члены особого двора Ивана IV, опричники, в работе собрания участия не приняли.

В ответ на поставленный вопрос представители разных сословных групп подали свои «речи», общий смысл которых сводился к тому, что условия мира, предложенные литовской стороной, неприемлемы и следует продолжать войну. В этой связи дети боярские — участники собора заявляли, что они «на его государево дело готовы», а купцы, хотя и «люди неслужилые», были еще более решительны в высказываниях: «Не стоим не токмо за свои животы и мы головы свои кладем за государя везде». «Речи» участников собрания 2 июля были внесены в текст особой «грамоты». Церковные иерархи и члены Боярской думы скрепили грамоту своими подписями, а дети боярские и купцы «на своих речех крест целовали». При рассмотрении материалов о созыве этого собрания, его деятельности и принятых решениях возникает целый ряд вопросов, на которые до сих пор исследователям не удалось получить убедительного ответа.

Каким образом в правление государя, поставившего своей сознательной целью достижение неограниченной, ни в чем не зависящей от подданных власти, и к тому же после того, как он практически добился такой власти, было созвано первое в русской истории собрание членов разных сословных групп для принятия решения, касающегося одного из наиболее важных вопросов русской внешней политики? Какие мотивы побудили царя собрать такое собрание, каких целей он при этом хотел добиться?

Определенно можно утверждать только одно — собрание созвали не для того, чтобы оказать давление на литовских послов и продемонстрировать им, что русское общество поддерживает политику царя. На переговорах с литовскими послами, которые продолжались некоторое время и после 2 июля, ни созванное царем собрание, ни принятые на нем решения даже не упоминались.