Иволга будет летать (СИ)

Каляев против воли улыбнулся.

– Человек-кошмар, стихийное бедствие – что будет следующим? Простите. – Он взял себя в руки. – Валя, мне, правда, жаль, что я принес с собой столько неприятностей.

– Еще скажите, что сделали это ради общего блага! Ладно, Миша – я сейчас не о том. Завтра будет рейс на Великий Хребет: нужно развезти по высокогорным станциям продовольствие и медикаменты – больше оттягивать нельзя.

– Я знаю: подполковник Кречетов и его помощники уже связывались со мной по этому поводу. Дважды – Каляев нахмурился. – Стращали лавинной обстановкой и пытались уговорить дать добро на задействование Волхва. Если вы по тому же вопросу, мой ответ не изменился.

– Уговорить вас будет посложнее, чем убедить самого Кречетова досрочно снять дисциплинарное взыскание с Давыдова. А у нас с Мелиховым даже этого сделать не получилось – так что с вами не стоит и пытаться. – Абрамцева вздохнула. – Но, помните – у нас был однажды разговор про Великий Хребет? Если вы не боитесь лететь на катере, Паша согласен взять нас с Вами на борт. Посмотрите на мир, который ваш великий дядя-академик намерен пустить под нож ради «общего блага», каковым полагает удовлетворение своих амбиций.

– Я люблю Володина еще меньше вашего, поверьте, – сказал Каляев. – И мне не нравится его намерение взять под эксперимент обитаемую планету. Но не стоит представлять его злодеем: он амбициозный ученый, и только, а благо науки в самом деле есть общее благо, как бы избито это не звучало.

– Это звучит, как один из тезисов Птицы.

– Что не значит, что это неверно.

Абрамцева промолчала.

– Давыдов рассказывал мне, что жители Великого Хребта с пониманием относятся к колонизации, хотя она разрушает их традиционный уклад, а горнодобывающие работы меняют привычный облик гор, – сказал Каляев. – Терраформирование – та же новая шахта на месте заповедной пещеры, только в масштабах целой планеты. Возможно, шатрангцы готовы принять перемены и обрести на другой планете новый дом?

– Шатрангцы – возможно. Но мой отец, если вы забыли, был строителем с Земли: я – наполовину терранка, Миша. – Взгляд Абрамцевой стал острым. – Но земляне привыкли, что выбор у них есть – по крайней мере, выбор смириться или бороться. Хорошо это или плохо, но землянам не достает смирения: борьба у нас в крови. В земной культуре это базовая, древнейшая ценность: технический прогресс и прогресс нравственный – лишь ее следствия.

– Верно; однако, должен вам напомнить, что, по большей части, это была борьба за безопасность и комфорт.

– Припомните тогда и то, что герой античной эпохи человечества Земли – титан Прометей, а не самовлюбленный эпикуреец, греющийся у его огня.

– Небезынтересное замечание.

– Ни один землянин не готов «с пониманием» отнестись к уничтожению своей родины по чьей-то прихоти, – сказала Абрамцева. – А использование Шатранга – именно прихоть, не более: это не вызвано необходимостью, не несет для человечества какой-то особой выгоды: Володин лишь хочет упростить себе работу, страхуется от неудачи.

– Избежать неудачи в таком масштабном и значимом деле – чрезвычайно важно, иначе в следующий раз можно не получить финансирования, – чувствуя неловкость, возразил Каляев. – Тогда все планы пойдут прахом, прогресс замедлится на десятилетия, может быть, даже на века. Я не одобряю позицию Володина, но понимаю ее.

– Приятно слышать, что хотя бы не одобряете, Миша.

– Но вас лично все это ведь все равно не коснется? – неуверенно спросил он. – Вы говорили, что собирались вместе с Давыдовым покинуть планету, как только работа над ИАН будет закончена. А теперь она закончена… пусть и не так, как вы надеялись.

– Да. Собиралась, – сказала Абрамцева. – Так вы все еще хотите посмотреть горы или передумали?

– Не борьбой единой жива цивилизация: есть еще место любопытству. – Каляев усмехнулся. – Хочу! Когда и куда подойти, чтобы попасть на борт?

Утром Абрамцева появилась на посадочной площадке раньше него.

– Привет! Что-то у тебя глаза недобро блестят, – заметил Мелихов, уже закончивший вместе с механиками предполетный осмотр и теперь скучавший у трапа. – Или нервничаешь?

– Давно не бывала наверху, – сказала Абрамцева. – Близкой родни там не осталось: вроде как незачем летать, а чтоб просто так – Денис обычно был против. Поначалу из-за безопасности, потом из-за веса, который бесполезные пассажиры отнимают у полезного груза.

Мелихов неодобрительно поджал губы, но промолчал.

Мимо прошла бригада механиков, направлявшаяся в расположенный рядом ремонтный ангар автопарка.

– Ты-то чего такой мрачный? – спросила Абрамцева.

– Предчувствия скверные. – Мелихов хмуро взглянул на небо. – Кречет – болван. Горы снегом забиты: лучше бы нам вдвоем лететь с Давыдовым.

– Просто Кречет – руководитель старой закалки: он уверен, один раз спустишь безобразие – потом цепочкой потянется.