Из блокнота Николая Долгополова. От Франсуазы Саган до Абеля

Райнер разузнал все о последних часах Маркуса. Тот всегда с удовольствием принимал приглашения посольства России. Вот и осенью 2006-го был на ноябрьском приеме. Вернулся в прекрасном настроении. Лег спать. И больше не проснулся. Его лучший агент «Топаз» полагает, что эту легкую смерть друг заслужил всей своей жизнью, отношением к коллегам, добротой и вечной верой в то, что плохое пройдет, отступит.

А ведь этого плохого было немало. Конечно, генерал Вольф тяжело пережил падение Берлинской стены. Был искренне обижен на советских друзей: после исчезновения своей страны добрался до второй родины — СССР. Просил убежища. И кому, как не Маркусу Вольфу, столько для нас сделавшему, было его предоставить. Но из растерзанной проблемами России генерал-полковника, по существу, выставили. Сначала Горбачев боялся обидеть канцлера ФРГ Коля, потом категорически отказал в помощи Ельцин. И Вольф вынужден был отправиться в Австрию, где, конечно, его арестовали и экстрадировали в ФРГ.

Началась долгая сага с тюремными отсидками, залогами, приговором, суровым для его возраста. В 1993-м получил шесть лет. Обвинения были сняты в 1995-м.

Рупп точно знает: второго такого руководителя разведки в ГДР не было. Немного жаль, что еще в 1982 году, как считает «Топаз», генерал Вольф отошел от чисто оперативной работы. Занимался скорее даже не политическими проблемами, а морально-нравственными, философскими.

Арестованного Вольфа в ФРГ допрашивали, ему угрожали. На допросах он не назвал ни единого имени, не выдал никого из агентов. Райнер Рупп благодаря мужеству Вольфа и некоторых других людей продержался исключительно долго — до 30 июля 1993 года.

Арест неминуем

Арест любого разведчика — беда для него и для службы, на которую он работал. Райнер Рупп испытал это на себе. В любой стране разоблачения чужих разведчиков, шпионов, агентов воспринимают болезненно.

Но из всех спецслужб мира «Штази», противники называют ее только так, и сегодня не просто одна из наиболее преследуемых и гонимых. Она больше не существует, а за ее сотрудниками по-прежнему ведется настоящая охота. Поймать, посадить, привлечь к суду человека из «Штази» в Германии, США, да везде, считается и в наши дни особым успехом. Именно ее агенты десятилетиями водили противника за нос. Западным немцам возмездие видится именно таким. Само понятие «Штази» усилиями прессы и общественного мнения превратилось едва ли не в ругательство. Но кто скажет, дожил бы мир до ХХI века, если бы внешняя разведка ГДР не добиралась до секретов, способных разорить, а то и стереть с лица земли государства из другого лагеря. Может, установившийся в холодную войну относительный паритет между Востоком и Западом как раз и есть главная заслуга Министерства государственной безопасности ГДР.

— Не хочу сейчас сравнивать восточногерманскую и советскую разведки, да и западные спецслужбы. Не принесут пользу все эти ассоциации. Каждая выполняла свои задачи. Методы — разные. И на этом фоне разведчики из ГДР выглядят хорошо. Что бы о них ни говорили и как бы их ни проклинали, — тверд в своей оценке «Топаз».

— Райнер, давайте все же обратимся конкретно к вашей деятельности. Маркус Вольф, конечно, рассказывал мне о вас еще в конце 1990-х. К сожалению, не так много, как хотелось бы, в детали не вдаваясь. Объяснял, что через несколько лет ваша работа перестанет быть секретом, но пока надо подождать.

— Может, период ожидания подходит к завершению. То, о чем промолчал Миша, разрешено раскрыть мне! — И мы все втроем дружно рассмеялись. — Гийом, как вы знаете, скончался в 1995-м. Как и удачливая Габи. А Гизелла, еще одна исключительно результативная разведчица, жива, но совсем отошла от политики. Никаких встреч, отказ от любых интервью, ничего, ни слова.

— Вы работали на ГДР с 1968 года, и возможно, благодаря конспирации оставались вне подозрений.

— Для этого делалось всё. На встречи с курьерами выезжал в третьи страны.

Уловив, что я не совсем понял, о каких курьерах речь, «Топаз» пояснил:

— Курьер — это связник. Брюссель небольшой город, напичкан кем и чем угодно. Рисковать нельзя. Разве если приходилось передавать курьерам что-то необычайно срочное. К примеру, документы, только что принятые на совещании министров стран НАТО. Такое случалось, проводил мгновенные личные встречи. Я фотографировал секретные бумаги хорошо освоенной минифотокамерой, закладывал кассеты в банки от пива — они у меня были с двойным дном, передавал курьеру. И всё — никаких объяснений и разговоров. Никогда не использовал почтовые ящики — это точки, в которых оставляют информацию. Не было и рации, по которой выходил бы на связь. Мой обычный радиоприемник всегда настраивался на определенную волну. И в оговоренный заранее час передавались условные, лишь мне понятные сигналы. Часто именно так давали знать, в получении каких секретных данных заинтересована моя служба.

— Не представляю, как вы доставали эти секретные документы.