Из блокнота Николая Долгополова. От Франсуазы Саган до Абеля

Во всей этой не слишком приятной истории мне обиднее всего было не за нас, а за фронтовика Д. На войне он был серьезно ранен, да так, что никак не мог сам завязать часто развязывавшийся шнурок, всегда просил меня: «Коль, извини меня, помоги». А тут орденоносец и герой испугался. Как-то все это было не так.

О ботинках Д. вспомнил не случайно. Была тогда такая теория: якобы у иностранцев и фарцы классные корочки-ботиночки всегда сияют блеском, а простые советские люди носят убогую нашу обувь, которую чисть не чисть…

Существовала у «работавших с иностранцами», был такой термин, еще одна традиция. После проводов иностранной делегации на аэродроме сопровождающие приглашали весь обслуживавший гостей персонал, включая безусых переводчиков, на заключительную встречу. В «Метрополе» они проходили весело. Интеллигентный официант Женя в золотых очках приносил еду и выпивку, мы рассаживались, сопровождающий произносил тост за благополучный исход, благодарил. Первый раз я подумал, что это, как у студентов, складчина. Но нет. Ели, а кто хотел и пил, из сэкономленного на делегации. Ведь каждый раз кто-то из иностранцев не спускался в зал с фонтаном на обед или ужин, сумма накапливалась. А переведенные на еду деньги обратно вернуть нельзя. Вот и отмечали, чтобы не пропадать добру…

Да, проснулись воспоминания. Я в жизни не забуду пару первых своих туристов. Закончен третий курс, прихожу в «Интурист», мне вручают гостей. Чета старичков-американцев, впервые приехавших в Москву и заказавших для передвижения по городу «чайку», в которой разъезжали только члены советского правительства. Первый день прошел спокойно, на второй американец обратился ко мне с просьбой. Видите ли, в молодости они с женой были коммунистами, знали многих видных деятелей Интернационала. И хотя из партии еще до войны вышли и переехали из Германии в Штаты, сохранили некоторые интересные для истории послания великих представителей разных направлений коммунистического движения. Среди них и письма Владимира Ленина, которые они привезли с собой и хотели бы безвозмездно передать в какой-нибудь музей. Но как это сделать?

Представляете? 1969 год. От американцев ждут подвохов и провокаций. Они мутят воду, а тут… После экскурсии я рассказал о возможно ценном даре штатной сотруднице «Интуриста». Наша прямая руководительница схватилась за голову: «Ну надо же… Только этого не хватало». Тотчас куда-то позвонила, с кем-то посоветовалась. И пошли мы с ней в «Националь», где поднялись, по-моему, на седьмой или девятый этаж здания, что позади основной гостиницы. Там нас уже ждал вежливый человек. Ободрил меня, посоветовал не волноваться — а я и не думал тревожиться, — попросил поподробнее рассказать всю историю. Переспрашивал, интересовался, не ошибаюсь ли, не были ли навеселе мои туристы. Какое навеселе. Старички с длиннющей немецкой фамилией вообще ничего не пили, еле передвигаясь, мне даже в «чайку» приходилось их подсаживать. Вежливый попросил нас с руководительницей наведаться к нему через часок. Мы пришли и получили указание (или приказ?). Надлежало завтра же привезти «немцев», так их называл вежливый, в маленькую гостиницу в тихом переулочке. Но только с их согласия. И попросить не забыть писем Владимира Ильича.

Утром мы с шиком подъехали с «немцами» в отель без названия, поднялись на какой-то этаж. Гостей провели в гостиную, меня попросили подождать внизу. Вскоре вышли старички — счастливые и довольные. В машине наперебой рассказывали мне, что все ими привезенное с благодарностью принято, а они хотели бы продолжить знакомство с Москвой.

После отъезда милой пары руководительница из «Интуриста» попросила меня в час назначенный заехать все в тот же тихий отель. Много позже я узнал: это была гостиница ЦК КПСС. Поднялся, встретил вежливого и еще одного товарища. Оба поблагодарили за хорошую работу. И это всего-то после первых в жизни туристов. Зашли в полупустой зал, пообедали. Вежливый предложил мне купить виски и пару блоков сигарет типа «Мальборо» в торговавшем прямо здесь буфете. Я попросил разрешения позвонить домой: у нас не очень-то пили и уж совсем не курили. Подошел сидевший на бюллетене отец. Реакцию я предвидел: какие сигареты, брось заниматься ерундой. И передал трубку маме. Она, более практичная, спросила, нет ли в этом буфете сырокопченой венгерской колбасы. Может, отпустят полбатона. Тогда это была редкость. Колбаса в буфете была. И я купил целый батон. Вежливый удивился. Его, как я понял, начальник предложил все-таки купить вискаря, но я, обнаглев, попросил: «А нельзя ли еще колбаски?» Начальник удивился, покачал головой, переглянулся с вежливым: «Скажи, чтобы отпустили». И я вернулся домой с двумя батонами заветной венгерской. Хватило на месяц. Вот так завершилась моя первая встреча с интуристами.

А первый выезд состоялся в январе 1971 года в Норвегию. Пришло время.

Дойти до инструкции