Из химических приключений Шерлока Холмса

— Может быть, это из деликатности? А в самом деле — почему?

— Деликатность здесь уместна, Ватсон, но я полагаю, они о ней в этот момент не думали. Вы обратили внимание на то, что пострадавшие ящики пришлось доставать из нижнего слоя штабеля? Ведь если вода попала на них, когда они были еще на улице, то она не попала бы в нижний ряд. Стало быть, они облиты уже «а складе, будучи уложенными в штабель. Посторонние туда не заходят. Стало быть, это сделал сам кладовщик.

— Так, значит, вы считаете, что злоумышленник все-таки был?!

— Никакой он не злоумышленник, Ватсон. Ведь эта женщина, оставившая отпечаток своего пальца на крышке ящика, его жена. У них хорошая семья, двое или трое детей. Чтобы их содержать и воспитывать, они вынуждены работать оба. Зная, что ему приходится задерживаться на складе, жена забегает к нему, после смены, но старается, чтобы ее при этом не увидели, ибо не поощряется присутствие на складе тех, кто не имеет к нему отношения. Так получилось и в этот раз. Кладовщик сидел со своей женой, и они пили чай — это я заметил по остаткам на его столе. Услышав снаружи какой-то стук, кладовщик испугался: не заглянет ли кто в незапертую дверь, обнаружив там его жену. Он пошел прикрыть дверь, но кружку с чаем так и не поставил на стол. А по дороге он споткнулся, содержимое кружки попало на ящики, расположенные внизу.

Когда «белую ржавчину» обнаружили, я видел его неподдельный ужас, но, сообразив, в чем дело, не стал его опрашивать. Я прошел мимо этого момента в своей заключительной беседе, боясь, что его сделают козлом отпущения. Урок ему будет сильным, но я считаю правильным, что не стал его разоблачать. Это, по-видимому, хорошая семья, надо и снисходительно отнестись к ее промашкам, принимая во внимание трудности, с которыми приходится им сталкиваться.

Я полностью согласился с Холмсом, решив, что он проявил высшую деликатность, не оставив кладовщика без работы.

НОЧНЫЕ ВЕДЬМЫ

Как-то чудесным ранним утром я возвращался с прогулки. Подходя к нашему дому, я встретился с незнакомым мне, приятного вида молодым человеком. С некоторым смущением он спросил меня, не я ли доктор Ватсон, и, получив утвердительный ответ, попросил моего внимания на несколько минут. Я любезно согласился и предложил зайти в дом, чтобы изложить свое дело в спокойной обстановке. Молодой человек признательно поклонился, и мы вошли в нашу квартиру, где я и предложил ему кресло. Он сообщил мне, что зовут его Роберт Метлок, он завершает свое образование в Лондоне, после чего ему предстоит коммерческая деятельность. Ко мне же у него большая просьба следующего содержания. У него недалеко от Тонбриджа, в прекрасной местности, проживают две тетушки, которые заботятся о нем с раннего детства, и он своим долгом и обязанностью считает отвечать им тем же. Они — старушки с недомоганиями, присущими их возрасту. В Лондон они не выезжают. А сейчас, как ему кажется, они нуждаются в медицинской помощи. Не соглашусь ли я, доктор Ватсон, поехать к ним и осмотреть их, мой труд будет хорошо оплачен. Если мне там понравится и у меня нет неотложных дел, то он, Метлок, и его тетушки будут рады предоставить мне кров для отдыха на роскошной природе. Согласие моего друга Шерлока Холмса составить мне в этом компанию представит для всех великую честь.

Я внимательно посмотрел на молодого человека и прямолинейно ответил:

— Я очень признателен вам за приглашение, но согласитесь, что в нем есть необычность и много неясностей. Прежде всего, я не столь честолюбив, чтобы предполагать, что вы не нашли в Лондоне лучшего врача. Моя практика не столь обширна, да и прерывается она довольно часто. Иначе говоря, я не снискал для себя большой популярности. Потом, вы ничего не сказали о самом заболевании ваших тетушек. Что именно их беспокоит?

— О, ничего такого серьезного! Обычный, я полагаю, ревматизм. Вам не придется очень уж хлопотать возле них. Они вполне подвижны, много гуляют…

— Тогда я совсем не пойму вашего беспокойства.

— Видите ли, доктор, им требуется душевное спокойствие. Они очень расстроены, и ваш приезд может на них очень хорошо подействовать.

— Я — не психиатр, почему именно я должен привести их в душевное равновесие? Излагайте, пожалуйста, более подробно, или я буду вынужден считать, что наш разговор окончен.