Из пережитого

   -- Чудесно, -- говорю, -- я как раз толкую о том же, что Богу жизни и мира надо служить не отвлеченно: в обрядах, Таинствах и догмах, а только в чистой, трудолюбивой и трезвой жизни, стремясь все выше и выше к Его совершенству, и прежде всего этого не должны забывать так называемые пастыри и учители и показывать примеры такой жизни, а этого-то я в них и не вижу.

ГЛАВА 38. ПРАЗДНИЧНОЕ ПЬЯНСТВО

   Отступивши от Православия, само собой мы бросили и старые привычки праздничного пьянства, хождения по гостям и приема их у себя по-праздничному, что, конечно, поселяло и большую зависть к нашему новому быту, и большую злобу. Ведь праздников в году много, все их нужно праздновать честь честью, а ведь у всех родство, кумовство, нужно всем угодить и удружить, чтобы не было обиды, а это ведь требует и большой заботы и хлопот, и постоянных затрат, и денег, и времени. А мы стали жить свободно, и никаких таких праздничных обязательств у нас не стало ни по отношению к себе, ни по отношению к родным и знакомым. Любители праздничной выпивки нарочно заходили к нам в праздники и поздравляли. Я, конечно, с ними разговаривал, не угощая ничем, а тем более водкой, которая в нашем доме никогда не стала и появ-

   168

   ляться. Поговорит, поговорит человек в праздничных тонах и как бы вдруг спохватится:

   -- Ну, ты соловья баснями не корми, а хоть маленькую баночку для праздника поднеси. -- Я наливал из самовара стакан кипятку и подносил.

   -- Это ты сам пей, -- ругался гость, -- вода-то и мельницу ломает, а ты водочкой угости.

   Я смеялся и перечислял ему все те случаи, когда и кто пьяный замерз или умер; перечислял случаи пожаров, драк и всяких скандалов и болезней от пьянства и советовал не пить.

   -- Ты еще скажи, чтобы мы и хлеба не ели -- черт не ест и не пьет, а все в аду живет, и нас ты хочешь окаянными сделать, чтобы мы друг друга не знали, -- возражали такие гости. Я обрывал такую философию и говорил, что все это они врут и глупости городят. Живем мы все рядом, друг к другу за всякой нуждой ходим, как тут еще друг друга знать надо? Компанию водить и без водки можно, пожалуйста. Поставил самовар, положил белого хлеба, вот тебе и угощенье, и беседуй вокруг самовара. И дешево, и голова не болит; да никакого и скандала не будет, как на пьяных праздниках.

   Гости удивлялись, что мы не берем водки, обижались, но в конце концов привыкли к нашим порядкам и стали перенимать. А в особенности это нравилось женщинам, и они в спорах с пьяными родными указывали на нас как на пример и хвалили нас. "Вы, вот прожрете на винище пять рублей за праздник, и не сыты не голодны, только ругань от вас да песни похабные, а они рубль проживут на белом хлебе и то сытнее нас будут", -- говорили они.

   А на одной сходке, когда был старшина Кузнецов для учета старосты, вычитывая список недоимщиков, он сказал:

   -- А вот у Михаила Петрова нет недоимки, хотя у него и хозяйство малое и со стороны нет податчиков.

   -- Ему можно, -- со злобой осуждения сказал староста Василий Захаров, большой охотник до праздничного пьянства. -- Нам всякий праздник в 5--10 рублей вкатает, а Покров и Пасху и в 20 не вогнешь, а он, небось, и по рублю не проживает. У него все деньги целы против нас.

   -- Он и дом-то на поповы деньги выстроил, -- сказала Вырцова Мария.

   -- Хороший мужик, -- похвалил старшина, -- вот кабы вы все-то так деньги берегли и так бы жили, никакого и греха с недоимкой не было бы. А то вот придется продажу делать у недоимщиков. Земский с меня тянет!

   169

   -- По его жить -- нужно людей не знать, -- также со злобой заговорили другие мужики. -- Он живет как окаянный: и сам не идет, и к себе никого не принимает, а мы так не можем. Еще не научились его басурманству.

   -- Ну это еще не видать, кто из нас бусурмане, -- заступился старшина, -- а только порядку и в жизни нашей и перед начальством было бы больше, если бы все так поступали. Я знаю, у него и в хозяйстве больше порядку.

   И тут начался общий спор и за меня и против. В спор вступали женщины и против них мужики никогда не могли устоять, они указывали примеры и своей нужды, и своих болезней от праздничного пьянства и забивали мужиков.

   -- Врут они, что ко мне люди не ходят, -- говорил я громко, -- редкий день пройдет, чтобы ко мне по разным делам не ходили, ходят даже из других волостей, никого не гоняю. И начинаю рассказывать: приходит на днях старик из Ивановки, жалуется на священника, говорит, что не венчает его сына без уплаты 19 рублей, которые он насчитал на него со старыми долгами. Спрашивает: "Нельзя ли сократить попа?" Я говорю, что сократить никак нельзя, а вот совсем ничего не платить -- это можно. Старик радуется: "Что же, архиерею что ли написать?" -- Это не поможет, -- говорю, -- архиерей сам деньги любит и попы ему оброк платить обязаны. Нужно, -- говорю, -- только ему работы не заказывать, вот и платить не надо. Нашел твой сын себе невесту, и пускай без попа сходятся и живут, никто этому не помешает.

   -- Это ты на свою бирку гнешь, -- догадывается старик, -- а мы так не можем, люди судить станут.