Из первых уст

Эти трое были пьяны. Солдат лежал щекой на столе в луже водки, матрос лежал рядом на отцовском диване, чекист сидел, уткнувшись головой в руки. Этот мне показался самым опасным. Ему первому я и перерезал глотку своим ножом. Матроса я пригвоздил штыком к отцовскому дивану он даже что-то вякнул удивленно, солдату я просто воткнул нож под лопатку. Затем я закрыл двери на все запоры, уложил мать и отца на кровать, прикрыл их покрывалом и положил в руки им крестики. Достал рюкзак, гимназистский чемоданчик и всю ночь укладывал драгоценности, ценные фотографии, документы. После чего обшарил чекиста. У него оказался мандат, я его прибрал т.к. фото на нем не было. Одел свой гимназистский китель, сверху кожанку чекиста и его кепку. Поцеловал и всплакнул над родителями, взял отцовский браунинг и чекистский наган и пошел на вокзал. Легче было попасть на юг к Деникину, но я подался на восток. Во-первых, чтобы хорошо воевать и мстить врагам нужно было учиться, а во Владике брат отца преподавал в местном реальном училище по профессии "оружейник" кем я хотел и быть. Делать мощное современное оружие, чтобы громить врагов.

Я сел на поезд до Саратова, его только что отбили у Чапая. Куртку чекиста я выбросил, мандат тоже. На следующий день я был в Саратове. Добравшись до комендатуры, я попросил аудиенции коменданта – это был полковник Серов. Выслушав мой рассказ, он сказал, что мать мою слушал в Мариинке, а про отца только слыхал и спросил, чего я хочу? Я сказал, что хочу добраться до Владивостока к дяде, закончить учебу, и достойно бить врага. «А чего ты сейчас хочешь?», – спросил он. «А сейчас я как голодный волчонок хочу крови». «Расстреливать будешь?» – спросил полковник. Я ответил – «да, но только большевиков». Мне построили расстрельную команду, но я отказался. Сказал поставьте пулеметик на столик, я их сам покошу. Полковник только головой подернул. Поставили 10 человек, я спросил, что все большевики? Ответили, что трое простых красноармейцев. Я попросил заменить их чекистами, если есть, но они отказались – их оставили напоследок. Когда всех построили, я рассказал, почему буду их расстреливать. Один из чекистов сказал, что туда им и дорога "буржуйская сволчь" тут я нажал на гашетку и перерезал всех по поясу. «Зачем по поясу, а не по груди?», – спросил полковник. «А так больнее», – ответил я.

Благодаря "литеру" выданным Серовым через неделю я был во Владивостоке. Дядя встретил меня сдержано, так-как понимал, произошло, что-то непоправимое. Сначала он предложил мне помыться, потом заняться разговорами. Помывшись и переодевшись, я выложил на стол документы отца и матери их фотографии и личные вещи. Дядя был крепкий, поджарый мужчина, полковник инженерных войск. В Порт-Артуре он воевал капитаном, но и он не сдержался, засморкался и пустил слезу. Затем он накрыл стол и предложил помянуть безвинно убиенных. Так я первый раз выпил водку. Немного поговорив, я заснул, а дядя еще долго сидел за столом, вздыхал, дергал носом – перед ним проходила вся его юность и молодость, связанная с моим отцом и матерью.