Из рассказов капитана Паба

– Мы и не сохранили. Какое там! Просто когда кого-нибудь из нас троих забрасывало в рубку, он пытался успеть хоть чуточку вмешаться в это безобразие. Управление кораблем было утеряно, как только начался кавардак. Пиратская группа захвата была среди пассажиров. И первое, что они сделали, это сняли охрану у грузового стыковочного узла и пристыковали челнок с остальными своими оглоедами. Ткнули мне в лицо и спину пушками, перехватили управление и пошли шерстить пассажиров. Вот тут-то и началось черт знает, что. Мы будто оказались в каком-то хреновском миксере. Нас швыряло из отсека в отсек… нет, швыряло – это не то слово. Не знаю, как объяснить. Просто – щелк, и ты в камбузе. Щелк – в кают-компании. Щелк – в гальюне люкса. А там еще расположилась с поднятыми юбками какая-то вальяжная дама средних лет. Черт знает, что! Единственное, что нам троим на счастье удалось сохранить, так это присутствие духа. Опыт патрульной службы сказался, я полагаю. Корабль попал в сферу притяжения столицы и валился на нее по параболе, но на всеобщее счастье кто-нибудь из нас то и дело оказывался в рубке и успевал ткнуть пальцем в нужную кнопку или крутнуть верньер. Ну, и при встречах с пиратами мы принимали соответствующие меры. Энергичные. Им-то, по счастью, сохранить присутствие духа не удалось.

– Значит, не нападающие устроили на судне кавардак?

– Какое там! Говорю же, кавардак застал их врасплох, как и всех нас… Впрочем, не поручусь, что Азерски с Пабом к нему совершенно непричастны. Как и яйцеголовые. И Азерски, и Паб были хладнокровны, как крокодилы, и ни капли у них не было удивления, а вот это как раз удивительно, согласитесь. Я, знаете ли, тоже с патрульной закалкой, но мне все же потребовалось какое-никакое время… чтобы освоиться, я имею в виду. А эти защелкали зубами с первых же секунд. Щелк – и у бандита башки нету… но они ладно, а вот почему оба яйцеголовых освоились чуть ли не быстрее меня? Молоденький даже графином размахивал, нашел кастет, придурок, графин же из натурального стекла!

– Разбил?

– Естественно, о первую же голову.

– Однако когда мои люди поднялись на корабль, ни Азерски, ни Пабмейкера, ни пристыкованного челнока они там не обнаружили. Только экипаж, пассажиры, пленники и трупы… и никакого тебе кавардака. Тишь и полная благодать. Непонятка какая-то, необъяснимая… Да?

– Что ж тут непонятного? – удивился капитан. – Как только бандиты кончились, и этот миксер перестал хулиганить, Иван с Пабом тут же сели в челнок и рванули когти. В пределах досягаемости трюхало еще одно корыто, правда, грузовое, но капитан на нем тоже из бывших наших. Конечно, в его маршруте Крайенга не значится, но небольшой крюк его не разорит. Останься парни на моем корыте – плакал отдых, сидели бы сейчас здесь перед Вами и долго-долго, нудно-нудно доказывали бы, что они, как говорили предки, не верблюды и в кавардаке этом не виновны ни на цент. А если кому-то захочется их допросить сейчас, – капитан взглянул на инспектора и философски пожал плечами, – уж извините, но милости просим на Крайенгу. Там парни на все вопросы ответят с предельной, так сказать, плежей и всей возможной искренностью и обстоятельностью.

– Понятно, – вздохнул полицейский. – Ну, и кто же, по-Вашему, устроил на корабле весь этот миксер, и каким образом?

– Представления не имею. Сам голову сломал. Говорю же, мгновение – и ты в рубке. Мгновение – и в жаркой сауне. Мгновение – сидишь верхом на каком-нибудь пирате, и надо еще успеть до следующего мгновенья свернуть скотине шею. Нет. Не знаю, расспросить никого не успел, здесь я Вам не помощник.

2

– Прошу Вас, профессор, – сказал, наконец, секретарь, взглянув на экран дисплея, и это заявление подвигло промышленника на очередную, пусть и невразумительную, но очень-очень гневную тираду.

Профессор, громко мекая, хекая и откашливаясь, проследовал в указанную ему дверь, тщетно пытаясь удержать на побледневшем лице выражение спокойного и скромного достоинства.

– Позвольте представиться, – сказал профессор с порога, протягивая в пустоту перед собой визитную карточку, в которой среди прихотливых завитушек различалось все-таки, с трудом, но различалось: Н.У.М.Гитик, профессор, действительный член и почетный доктор, заведующий кафедрой Глокой Куздры Туфтианского ПТУ.

–Ну, что Вы, сэр, – сбоку у журнального столика обнаружилось отнюдь не наглое полицейское мурло, а высокий представительный человек, с благожелательной улыбкой прижимавший руку к сердцу. Мгновенье – и оказалось, что человек уже находится не только рядом с профессором, но и, ухватив под руку, увлекает его к удобному мягкому креслу.

Подождав, пока профессор утвердится и освоится своим седалищем на предложенном месте, человек присел напротив и продолжил с предельной благожелательностью.

– Вам абсолютно не нужно представляться. Кто из культурных "мэн"ов… тем более, если они "джентль…" сэр… не знает, кто таков есть профессор Гитик, выдающееся светило нашей выдающейся всегалактической научной мысли? Я, разумеется, возьму Вашу карточку. Но лишь как ценный раритет. В память о встрече… Да?..