Из рассказов капитана Паба

– И что вам всем дались эти мокрицы? – взвыл Чарли с отчаянием, – ну, достали уже. Я их кому попало что ли конвертировал? Про мужиков так это вообще вранье, чего на них голых пялиться? Кому-то это интересно? А что касается вши на воротнике у профессора Конга вашего толстомордого, так он, говоря культурно, именно что клеветун… или клеветарь, как там это будет грамотно? Я тут ни при чем. Эта вша есть его домашняя скотина, его частная собственность. Он, в натуре, с этой вшой на пару кровь студенческую лакает из одного блюдечка. Так что ничего удивительного. Мокрицы были. Это да. Но я для себя одного, что ли, старался? Нет. Я этот… я бескорыстный альтруист! Для всех мужиков. Чтобы все могли полюбоваться, как троица фиф заносчивых визжат и сдирают с себя одежонку догола… И нечего на меня иронически улыбаться. Если по-другому ее не уговоришь, чтобы она тебе разделась, тогда как? Моду взяли, если у кого мозги, так он для них ботаник, и не то чтобы ему дать, что положено, а тьфу на него с прибором. Я, что ли, виноват, что мне папа с мамой мозги соорудили? Что же мне теперь себя по башке кувалдой колошматить, чтобы они нахрен из носа вытекли заместо соплей? А тут некоторые косоротятся рылами. Чтобы допустили к себе под юбку, так иные красули так себя ставят, что гитаристов им подавай и бардов. Бородатых… – уточнил он, подумав. – Или геранев. А если у тебя ни голоса, ни слуха, и борода, сволочь такая, вылазит на роже кустами какими-то дикими? Вот мозги в башке – это да! Так и шерудят, так и крутятся, так и испражняются наружу через все дырки, сволочи. Мозги не спрячешь, а геранев на всех баб не напасешься.

Профессор, пытавшийся втиснуть на салфетку особенно математически настырное рассуждение, никак не желавшее на ней размещаться, неожиданно для себя самого вдруг живо представил себе, как прямо посреди лекции студентки вскакивают с мест, с визгом начинают сдирать с себя одежду, и судорожно вздохнул. Картина получилась очень и очень… если откровенно… м-мда. А салфетка его вдруг – Чарли отдыхает! – разодралась посередине до совершенно возмутительного непотребства.

– Или возьмем, например, этих психов коммандосов из контор, – продолжал брюзжать Чарли. – Конечно, мы можем настрогать для них идеи на салфетках. Кучу идей! Только вот не стоит коммандосов спрашивать, на кой оно им надо. Они начинают нервничать, а вот это уж точно никакому сопунасу ни к чему. Ибо чревато, сопелку оторвут… И все-таки, что они будут с ними делать, с салфетками?

Профессор швырнул ручку на стол и, брезгливо на нее косясь, принялся разминать затекшие с непривычки пальцы.

– Тут я с тобою полностью согласен, мой мальчик, это полный бред, – простонал он. – Собачий. Кретины, зуболомы, болваны, идиоты! Написать им теорию элоквации на салфетках! Почему на салфетках?! Почему именно на салфетках, а не на компьютере? Это же крайне неудобно и не рационально. Это, наконец, просто непрактично. Я предложил нашей жуткой супергерле свой коммуникатор, там все жирным по белому было уже записано. Но эта крокодилица расшибла его о стену. Вдребезги. Хорошо хоть не об мою голову, с нее станется. Подавай ей, стерве, салфетки. Непременно салфетки. Салфетки, и ничего другого. Безальтернативно, так сказать. И ведь все равно ни черта не поймет, ни на коммуникаторе не поймет, ни на салфетках. Зачем это все? Просто теряюсь в догадках.

– Вообще-то, я имею некую гипотезу, – отвечал Чарли, усердно карябая ручкой. – Эти гоблины смотрят телевизор.

– Ну и что? Я тоже смотрю телевизор, – сказал профессор с сердитым достоинством. Снобистское презрение к ящику некой части высоколобых он не одобрял, ибо находил его заносчивым интеллигентничанием, недостойным интеллектуала, и подрыванием основ.

– Да? – поразился Чарли, посмотрел на шефа озадаченно и торопливо пояснил свою мысль, – но они смотрят сериалы про Сантов Барзар и Криминальную Лютецию.

– Я тоже смотрю сериалы, – сердито скал профессор, глядя на него с вызовом. – И именно эти.

– Ага, – пробормотал Чарли, которому профессор, по всей видимости, открылся с новой, несколько неожиданной стороны, и торопливо добавил, – но профессор, вы не поверите, они же думают, что это и есть полная правда жизни, ей-богу, я читал! Они на самом деле так думают и утверждают, на полном серьезе. Они просто нагляделись на экранах, как в дорогих залах общепита киношные лобастики выпендривают друг перед другом свои личные выдающиеся открытия и идеи именно на бумажных салфетках, потому что салфетки там на столах есть, а компьютеров нету. Им и в голову не приходит, что яйцеголовым чувакам не по карману дорогой общепит. А если уж они туда и сподобятся, то, наплевавши на всякие идеи, кушают эксклюзную водку на натуральной двойной перегонки морской воде, заплетаются языками за зубы и взаимно уважают друг друга.