Из смерти в жизнь… Главная награда

Быть готовым психологически к разным casus belli (лат. — военным случаям. — Ред.) вообще-то учили. Но это не было занятиями в прямом смысле слова. Обычно в курилке собирались солдаты, и, как правило, какой-нибудь прапорщик, тёртый, бывалый, начинал рассказывать истории. А потом эти истории детально обсуждались. И это вот человеческое общение и формировало линию поведения солдата. Ведь разбор боевых действий у командира — кто как себя вёл в бою — это официальная сторона дела. А потом начинался разбор полётов уже неформальный, который нередко заканчивался очень жёсткими воспитательными мерами. И многие уже на себе почувствовали, что значит не вести наблюдение в своём секторе, что значит зазеваться и не увидеть сигнальной ракеты или запустить её слишком низко. Люди прекрасно понимали, что на боевом выходе каждый боец — это один винтик огромного общего механизма, который должен работать чётко и слаженно.

Мне до сих пор кажется, что психологический портрет бойца спецназа или десантника в Афгане можно определить таким словом, которое они сами там придумали и использовали: «рэкс». Помотается так вот три-четыре месяца на боевых выходах человек — и становится «рэксом». Здорово при этом закалялся характер, появлялись терпение и выдержка. И если, например, пить очень хочет, воды не попросит, терпит. Рациональным таким становится, рачительным. Причём это не зависело ни от национальности, ни от вероисповедания, ни от уровня образования.

У меня поначалу слабость была такая: как же удержаться и в противника не стрельнуть, ежели весь оружием обвешан. Этим грешили почти все. По поводу и без повода бывало ствол высунешь и начинаешь куда-то молотить. У меня это быстро прошло, и вот почему. Когда во время первого выхода я помолотил таким образом, то майор Володя Ступак, командир 83-го отдельного десантно-штурмового батальона, отвёл меня тактично в сторону и говорит: «Брат, лучше ты нам поручи заниматься этим делом. Мы уж не подкачаем. Тебе за нас стыдно не будет. Вот, мил человек, ты бы часом не подкачал, чтобы нам за тебя стыдно не было!». Передаю не дословно, но по смыслу верно. Всё культурно, всё нормально, но предельно жёстко. Он не хотел меня унижать, а хотел, чтобы я понял: «Когда припрут, брат, я первый тебе скажу: всё, без тебя никуда, без тебя Родина в опасности».

В рассказах отдельных докторов, реально в боевых действиях не участвовавших, иногда можно услышать: «Дело прошлое, но помню, как сейчас: как-то раз взял я автомат и в горы смотался на войну…». Что значит «смотался»? Это что, пионерлагерь, что ли? Собрался, взял котомку и пошёл?.. Ведь перед любой боевой операцией создавался боевой приказ. В него включаются все должностные лица с фамилиями, указанием конкретных задач. Начальник медицинской службы бригады на совещании у начальника разведки или у командира бригады согласовывает порядок медицинского обеспечения. Где, кто, как и что обеспечивает, в каком порядке и каким образом будут осуществляться вывоз-вынос и транспортировка раненых, — всё направлено на то, чтобы оказать качественную медицинскую помощь, спасти человека. В Афганистане было главным это! Поэтому просто по воле сердечного порыва «смотаться» в рейд или на боевую операцию — это вообще немыслимое дело, это из области научной фантастики. Во всяком случае, в той части или соединении, где был порядок. А в боевых частях в Афгане порядок был железный.

Если ты остаёшься на «базе», в пункте постоянной дислокации, то тоже не до расслабонов. В любой момент ведь могут поступить раненые или больные. Командование постоянно должно знать, где ты находишься и чем занимаешься. И как только кому-нибудь в головушку приходила шальная мысль съездить в город на рынок, к вертолётчикам в баню или просто искупаться, по закону подлости обязательно что-то происходило или именно в этот момент, например, раненый поступал. Поэтому мы были всегда в тонусе.

В пункте постоянной дислокации случалось всякое: кто-то кому-то по морде двинул, кто-то что-то нарушил. Жизнь есть жизнь. И на выходе дедовщина была. Конечно, была. Но только она носила характер, противоположный нынешнему. Наказывали? Конечно, наказывали. Но за то, например, что боец уснул на посту. Я не только не раз это видел, но и сам говорил «военным воспитателям»: «Вы там, ребята, поосторожней!». А они в ответ: «Товарищ капитан, ну как же, когда он, гад такой…». Ведь если часовой заснул на посту, то «духи» не только его могут убить, он же ещё и всех других тогда подведёт.

Официально ко многим ситуациям нас не готовили. Самая главная и иезуитская по своей сути, но очень советская фраза, звучала так: «Действуйте по обстановке». Давайте вспомним апофеоз коммунистического гражданского мужества, выраженный в словах из известной песни: «Если кто-то кое-где у нас порой…». В этом предложении заключена вся сущность таких ситуаций: два пишем, три — в уме.