Из света во тьму

Усилием воли я не сделала шага назад и чуть приподняла острие меча от камня. Движение не осталось незамеченным – гость из озера выставил перед собой руки и замахал перепончатыми пальцами в воздухе, что-то успокаивающе лопоча.

– Уход… Уплывай, – я указала острием меча на водную гладь в противоположной от меня стороне, – прочь. Оставь меня одну!

Существо снова поморщилось, несколько раз шлепнуло по воде ладонями, словно бы раздумывая о чем-то, а затем кивнуло и, оттолкнувшись от берега, нырнуло спиной назад, на мгновение я увидела мощный кожистый хвост вполне себе с акульим плавником.

«Надо валить! Срочно! Как минимум уйти от края воды подальше! Он явно хищный, вон какие зубы и хвост! А ну как он сейчас притащит сюда всю свою глубоководную братию, и что мне тогда делать?» – промелькнула тревожная мысль.

Перетащив нехитрые пожитки подальше от кромки воды, я спешно продолжила выжимать вещи, сразу же натягивая их на себя, и к тому моменту, когда вода вокруг моей маленькой площадки, примыкающей к стене, снова всколыхнулась, я была уже одета и готова продать свою жизнь подороже.

Они выныривали на поверхность один за другим, упирались руками в берег с той стороны, где он обрывался, резко уходя в глубину. С одинаково гладкими лицами, одинаково мощными телами, украшенными крайне похожим, но все же разным рисунком из длинных линий и точек, идущих по всей видимой части тела. С одинаково острыми зубами, что невозможно было не заметить, когда они говорили. Практически на всех были многорядные украшения из ракушек, косточек и чьих-то весьма угрожающего вида клыков. Несколько из них, легко оттолкнувшись от камня, сели на берег, и я увидела, что на них надето подобие сетчатых поясов из какого-то темного материала, на котором висят то ли костяные, то ли каменные ножи с широкими лезвиями и достаточно грубо сделанные.

Вся эта рыбная братия глазела на меня и о чем-то болтала между собой. А я, снова держа в руках меч, подозрительно смотрела то на одного, то на другого рыболюда, от безысходности пытаясь их посчитать или хотя бы найти среди них женщин. И то и другое получалось из рук вон плохо. Какая-то часть их постоянно плавала, ныряла, да и выглядели все они на первый взгляд невероятно похоже. Наконец, вдоволь насмотревшись и наговорившись, эти ихтиандры пришли к какому-то выводу, и один из них, сидящий на берегу и имеющий весьма впечатляющий шрам от плеча до того места, где у нормальных людей был бы пупок, ткнул в меня когтистым перепончатым пальцем и уверенно громко сказал:

– Коррин.

Остальные залопотали, захлопали ладонями по воде, потом, как по команде, затихли и уставились на меня.

Они знают Коррина и то, кем он был?.. А если это все – неудачное совпадение, а на их языке это что-то вроде «еда»?!

Рыболюд со шрамом, очевидно, не отличался большим терпением, потому что он ткнул в мою сторону рукой и с некоторой настойчивостью и нетерпением снова произнес имя защитника веры из древности.

– Эвелин, – медленно указала я на себя указательным пальцем левой руки.

Рыболюды зашумели, начав наперебой галдеть и бить руками по воде, но их, видимо, главный издал низкий шипящий звук, от которого мне захотелось вжаться в стену, что мигом навело порядок в стане ихтиандров.

Взгляд, которым меня после наградили, вешал на меня клеймо недоразвитой идиотки, с которой он почему-то вынужден возиться. Главный рыболюд подтянулся, практически лег на камень и, помогая себе руками и хвостом, похожим на акулий, начал медленно приближаться ко мне. Меня же радовало в этой ситуации только одно – по суше эти существа передвигались очень плохо.

– Стоять! – Я угрожающе шевельнула мечом в воздухе, когда предводитель рыболюдов подобрался слишком близко. Тот кинул на меня взгляд, которым удостаивают смертельно надоевших своей глупостью чужих маленьких детей, и аккуратно ткнул когтем в лезвие меча.

– Коррин. – Существо подумало еще несколько мгновений, потом ткнуло в себя когтистым пальцем. – Друг. Давно. Коррин. Плыть. Плыть?

Слова давались ему с трудом, он кривился и морщился, исторгая из себя слова на «моем» языке.

– Плыть? – Я эхом повторила его вопрос, пытаясь осознать, что он мне предлагает, и рыболюд кивнул, после чего указал на ледяную гладь воды ладонью.

– Коррин. Плыть. Там.

– Я не могу. Нет, понимаешь? Нет!

Он что, шутит? Как я могу там плавать, меня же судорогой сведет, я задохнусь быстрее, чем эти существа поймут, что произошло! Если поймут вообще!

Рыболюд наклонил голову к плечу, потом к другому, покачался из стороны в сторону, глядя на меня своими немигающими светящимися глазами, ткнул пальцем в каменный остров и следом – в меня.

– Смерть.

Руки сами вздернули меч в воздух на уровень шеи моего собеседника. Он низко и недовольно зашипел, но не шелохнулся, глядя на меня.

– Смерть. – Подождав мгновение, рыболюд ткнул пальцем в камень под собой. – Смерть. Жизнь. Там, – указал острым пальцем на воду. – Коррин. Там. Плыть.

И замолк, глядя на меня.

Я снова указала на себя пальцем, потом на светящееся, беспокойное от снующих по поверхности ихтиандров озеро.