Из записок районного опера

Словно и не воспитывал он нас каждодневно, словно не наставлял личный состав, подкрепляя слова продуманнейшими оргмероприятиями, словно не милицейский АС и МАСТЕР нами командует, а жалкая замухрышка…

«Ни хрена не делаете, не пытаетесь сделать, и уж даже не притворяетесь, что — пытались… А это ж вообще — ни в какие ворота!..»

Слушали мы смиренно, мучимые раскаянием за то, что такие вот дуболомы ленивые, попались под его руководящую руку… Каждый из нас на его месте давно б застрелился от отчаяния что-либо изменить при столь похабном личном составе, но — не стреляется, паразит, видать — бережёт патроны… И на всех совещаниях-заседаниях с участием подчинённых — зудит, громыхает, кулачком по столу постукивает…

После общих рассуждений он обычно переключается на частности, брызгая слюной в ту или иную из райотделовских служб. На этот раз его мишенью стал уголовный розыск.

Трах-тарарах — оперуполномоченным с их маманями!.. Почему на счету райотдела до сих пор — целых ТРИ (!!!!!!!!!!) совершённых в этом году, и до сих пор не раскрытых убийства?!. Чего господа опера добиваются — чтоб подполковник забросил прочие свои архиважные дела, и самолично занялся вонючими мокрухами?!. От важнейших государевых дум норовят его отвлечь бездеятельностью и разгильдяйством розыскники — раздолбаи!.. Но ничего, когда-нибудь они дождутся… Вот рассердится он по-настоящему — и тогда пощады пусть никто не ждёт!..

И эту песню мы слыхали. Ждем-с!.. Пусть сердится… Может, хоть тогда хватит его кондрашка от перевозбуждённости, и пришлют к нам в РОВД нового, чуточку менее крикливого командира…

Впрочем, — вряд ли… Должность у него — такая, что порядочному человеку на ней не удержаться. Никто хорошего человека гробить ею и не станет, так что ещё спасибо скажем, ежели взамен не пришлют к нам ещё более лимпопо…

«И с изъятиями наркоты, товарищи офицеры, как всегда — полный завал!.. — поменял тему начальник РОВД. — В прошлом месяце — ещё куда ни шло, в этом же — ни одного изъятия!.. А ведь на прошлом совещании САМ начальник городского Управления указывал нашему райотделу на недоработку по этому вопросу!.. Это ваш ответ на справедливую критику руководства?.. Так это не ответ, а издёвка!.. Явный намёк, что для вас слова САМОГО товарища полковника — уже не приказ, не руководство к действию!..»

Тут начальник райотдела сделал паузу, и с трибуны горестно повёл очами по сторонам, надеясь обнаружить хотя бы одного относительно честного и преданного интересам дела сотрудника. Но кругом себя увидел лишь испитые, хитрованисто — ментовские рожи… Понятно, что в открытую никто ему в глаза не плевал, но и пронзённых сочувствием служебным печалям взглядов тоже — не наблюдалось… Разве что сидевший рядом за столом президиума начальник районного уголовного розыска самокритично покачал стриженной башкой в такт подполковничьих обвинений, но майору должность велела именно так реагировать на начальствующие разносы в адрес своей службы, а что у него в самом деле на душе — ни одна собака не знает, потому и он — под сомнением…

Подполковник помолчал, переводя дух и соображая, достаточно ли этого разноса для нашей ударной работы по искуплению грехов хотя бы в ближайшие два-три часа. И решив, что для наглядности надо бы и по одному из рядовых работников вжарить из орудий главного калибра, косо полоснул глазками меня, сидевшего в зале слева, в третьем ряду:

«Кстати — о вас, товарищ лейтенант такой-то… Вы работаете у нас уже год, да?.. Мы оказали вам большое доверие, назначив на ответственную должность оперуполномоченного… Мы рассчитывали на…» — тут он поперхнулся собственной слюной, закашлялся. Зал глухо помалкивал, отчасти — сопережевая мне, а отчасти — радуясь, что в данный момент разносят меня, а не кого-либо из них…

Отхаркавшись в сторону, и уже успев забыть, на что так легкомысленно рассчитывало руководство, беря в штат угро подобного мне гондона, начальник райотдела чисто на автомате привязал меня к предыдущей теме своих разглагольствований: «И мало, очень мало у вас изъятий наркотиков! За последнее время — совсем нет, а это — ни в какие ворота!.. Отрабатывать надо зарплату, а не… вы меня понимаешь, товарищ лейтенант?!.»

Тут, на моё горе, он припомнил нечто действительно конкретное, оживился: «Когда этим летом вы попросили отпуск в июле, мы что — отказали, а?.. Нет, дали!.. Летом!!! И это — в то самое время, когда многие, даже и по десятку лет отпахавшие у нас, сотрудники получали отпуска исключительно в осенне-зимний период!.. Так надо же ценить заботу о себе, и отвечать усердием по службе, ясно?!. А не… растак вашу маму… ловить ворон и водку квасить…»