Из железного плена

— Карл? — удивилась она. — Зачем?

Ивашов пересказал их короткую беседу.

— Но у меня сейчас нет доступа в четырнадцатую секцию.

— Я думаю, это можно устроить. Тем более, что Мейер сам прикрепил вас ко мне. Ну как?

— Конечно же, я согласна.

Александр снова занялся расшифровкой формул я схем.

* * *

Клара шла рядом своей легкой танцующей походкой. Байцеры при их приближении лишь высовывали заостренные морды с металлической щетиной. Ни у одного крысоробота манипуляторы даже не дрогнули. Значит, Мейер предпринял шаги по увеличению его траектории. Лишь однажды, когда они, перепутав коридор, направились в другую сторону, байцер лениво поднялся и преградил им дорогу.

Ивашов шел, поглощенный своими нелегкими мыслями. Задача, которую он получил во сне, так и не находила решения. С каждым часом размышлений Александр все сильнее убеждался, что новые значки никак не связаны с — предыдущими сериями. Совершенно иная система записи, новая логика цепей формул. О, насколько легче было бы работать над ними, если можно было бы изложить их на бумаге, одним взглядом обозреть все сразу. Но нет, этого-то как раз нельзя делать!

Еще одна мысль не давала ему покоя. Ивашову постоянно приходило на ум, что новые формулы каким-то образом связаны с нападением на него байцера, с ранением и парализующим уколом. Откуда у него такая уверенность — Ивашов и сам не мог ответить.

Вконец измучившись, он решил дождаться следующей ночи, разумно предположив, что во второй передаче все более-менее должно проясниться.

На всем пути им не встретился ни один человек.

Коридоры четырнадцатой секции, где жил Шреккебергер и располагалась его секретная двадцать седьмая биологическая лаборатория, выглядели вымершими. Казалось, что в этих пустых коридорах и помещениях люди вообще не появляются.

Через некоторое время они оказались перед одинокой дверью, выкрашенной в серый, как и весь коридор, цвет. Не найдя звонка или чего-нибудь в этом роде, Александр громко постучал. Рядом стояла Клара и как-то тревожно на него смотрела. Ивашов заговорщически подмигнул ей и улыбнулся. В это время дверь распахнулась. На пороге стоял сам Шреккенбергер. Его высокая плотная фигура сдвинулась в сторону, пропуская их вперед.

— А вот, наконец, и наш русский коллега с Кларой. Точность — вежливость королей!

Карл-Йорг был одет в несколько старомодную пару. Белая накрахмаленная рубашка, галстук. Движения чопорные.

Александр и его спутница прошли внутрь, с любопытством оглядываясь по сторонам. Свет давали большие канделябры со свечами на стенах. Комната, в которой стоял накрытый стол, была намного больше кабинета Ивашова, и убранство ее с первого взгляда поражало воображение великолепием и тонкостью отделки. Мебель из старого, почерневшего от времени дуба с удивительно красивой резьбой, вокруг длинного овального стола стояли стулья с подлокотниками и высокими резными спинками. Неровный свет канделябров играл на начищенных барельефах мебели.

Карл-Йорг под приветственные возгласы присутствующих усадил их за стол, знакомя со своими гостями. Из четырех человек, сидевших за столом, двое были знакомы Александру: Мейер, с приторной улыбкой кивавший ему, и Экерюд. А невысокую белокурую Виану Пресутти и длинного худого Жермена де Гера он видел впервые.

— Наша компания в сборе, — радостно объявил хозяин. — Дорогие гости, разрешите наполнить ваши бокалы!

Он с громким хлопком открыл бутылку шампанского, вынутую из ведерка со льдом, и разлил искрящийся золотистый напиток в переливающиеся светом хрустальные фужеры. Александр откинулся на стуле, с удовольствием ощущая податливую мягкость его спинки. Высокие подлокотники стульев рождали ощущение маленькой, пока еще не захлопнувшейся клетки. Сидевшие напротив де Гер и Виана Пресутти бросали на него, исподтишка любопытствующие взгляды.

Шреккенбергер, несомненно хотел произвести насвоих гостей экстравагантное впечатление необычностью обстановки и подчеркнутым духом старины. Оглянувшись, Александр заметил на стене коллекцию холодного оружия — длинные двуручные мечи крестоносцев, короткие кинжалы и стилеты. Так, видимо, Карл-Йорг представлял себе жилище средневековых германских рыцарей.

— Друзья, — раздался зычный бас Шреккенбергера, — я собрал вас здесь, как я уже и говорил, в честь небольшого успеха, который со временем будет иметь далеко идущие последствия. Однако прошу вас забыть об этом, потому что это лишь повод встретиться. Ибо мы — цвет науки. И поэтому первый тост, который я хочу произнести, — это тост за единство. За единство в мыслях, за единство в наших делах, друзья! — он высоко поднял свой бокал.