Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

Что украшал для Афины сработанный шлем.

Быстро настроился пылкий юнец на свиданье,

Не покидала высокая страсть кузнеца,

Вспомнив мгновенно и ясно отца назиданье,

Двинулся юноша смело в покои дворца.

105

С гордостью нёс он копьё золотое в деснице,

В левой руке – остальные дары на щите.

С нежной улыбкой явился умелец к девице,

Вновь поражаясь её неземной красоте.

«Дева Афина, я – мастер ремёсел различных

И научился владеть грозной силой огня,

Но избегаю речей громогласных, публичных,

За неуменье глаголить прости ты меня!

106

Ты вдохновила творца на созданье изделий,

Что самолично вручаю с волненьем тебе!

Не принимала ты посланных мной ожерелий,

Но снизойди же к моей безыскусной мольбе!

Ты разожгла в сердце юноши пылкие страсти,

В лоне вулкана не зрил я такого огня,

Я над тобою желаю супружеской власти,

Знай, что согласьем на брак осчастливишь меня!»

107

Вспыхнула дева, покрылись румянцем ланиты,

И отвернулась Афина, вздохнув тяжело:

«Женщины, мастер – не камни, металлы, граниты —

Не вызывает ответную страсть ремесло!

Я родилась и жила много дней в Громовержце,

Страстью кипучей мужчины, поверь мне, сыта!

Стало мне ближе правителя властное сердце,

Не для супружеской жизни моя красота!

108

Брат наш Арес слишком любит кровавые войны,

Для справедливости битв я на свет рождена.

Стану следить, чтоб победа давалась достойным,

И потому оставаться я девой должна!

Слышать отказ от меня, вижу, юноша, больно,

Ты без жены не останешься, добрый Гефест!

Я принесённым оружием очень довольна

И укажу на других, подходящих невест».

109

Замерло сердце в широкой груди ювелира,

Душу его омрачил сватовства диалог,

Мигом погасло пред ним всё сияние мира,

На пол упал изготовленный к свадьбе венок…

Дары кузнеца

110

Славный Гефест с головой окунулся в работу,

Горечь свою не топил он в потоках вина:

«Выжжет мой горн из души вожделения квоту,

Выгорит опыт печальный до самого дна!

И воспылаю я заново чувством прелестным,

Не пожалеют вулканы для счастья огня!

Жаль, не владею, как брат, я талантом словесным,

Но понимаю, риторика – лишь головня!

111

Больно любить, и познать безответности холод

Но неудачей я буду, как сплав, закалён!

Только наивность из сердца не «выбьет» мой молот —

Знаю, что снова я буду безмерно влюблён!»

Как-то устал от работы кузнец молчаливый

И на закате спустился к заливу с горы.

С моря прохладу гнал к берегу ветер игривый,

Дивную сушу спасая от сильной жары.

112

Чёрные зубья увидел кузнец над волнами,

Вмиг превратился залив меж горами в затон,

Только внезапно вскипела вода бурунами,

Вышел неспешно из волн бог морей Посейдон:

«Видел недавно копьё у Зевсиды Афины —

Великолепный подарок устроил ты ей!

А над трезубцем моим уж смеются дельфины:

Не подобает такой властелину морей!

113

Дева копьём пробивает гранитные скалы,

Людям даруя в высоких горах родники!

Чтоб усмирять на морях ураганы и шквалы,

Нужен могучий трезубец для царской руки!»

Юноша выполнил просьбу владыки морского,

И получил золочёный трезубец Кронид.

Вскоре Гефест слушал просьбу от дяди другого —

К сыну Зевеса явился суровый Аид…

114

«С просьбой к тебе заглянул, – молвил царь подземелья. —

Я, как и ты, не люблю ни веселье, ни свет.

Мне не нужны из блестящих камней ожерелья —

Я очень скромен в желаньях, и спутницы нет.

Мне посчастливилось видеть доспехи Афины,

Дева прекрасна без всяких цветных диадем!

Очаровали щита расписные картины,

И восхитил превосходно исполненный шлем!

115

Можешь ли дядю порадовать шлемом магичным,

Пусть не сверкающим, словно лучистый алмаз?

Но будет он от других атрибутов отличным

Тем, что укроет владельца от вражеских глаз…»

В думу кузнец углубился, замедлив с ответом:

«Не понимаю, зачем нужен дяде такой!

Он не воюет ни с Кроном сейчас, ни с Япетом,

Не нарушает никто во владеньях покой!

116

Он на Олимпе бывает достаточно редко,

Не принимает участья в весёлых пирах.

Кто-то, я слышал, сказал про него очень метко:

«На окружающих всех навевает он страх!»

Бог очень молод, красив, неулыбчив и строен,

Очи Аида темны, словно сажа в печи,

Глядя на руки, не скажешь, что доблестный воин,

Не интересны ему ни щиты, ни мечи…»

117

«Просьба моя, Огневластец, скажи, выполнима?»

«Да, но ответь, чем так важен магический шлем?»

«Я возжелал по земле побродить, друг, незримо,

Не создавая живущим на свете проблем!»

«Понял, могучий Аид, я тебя с полуслова!

Будешь ты скоро незримым бродить по земле!

Дам обязательно знать, как всё будет готово —

Молотом я постучу по огромной скале!»

118

Выполнил просьбу Аида потомок Зевеса,

Скрылся из виду Незримый в самой мастерской…

Следом за ним принял юноша брата Ареса,

Тот по плечу ювелира похлопал рукой:

«Не обижайся, Гефест, на меня, мы же – братья!

С толку меня сбил, поверь, твой неряшливый вид.

Будем дружны мы с тобой после рукопожатья,

Не затаи на душе, Огневластец, обид!»

119

«Что ты хотел получить от меня, забияка?

Я, как ты понял давно, не пугливый муфлон!

Ты не ошибся пещерой, как прежде, вояка?

Мне неприятны твои снисхожденье и тон!»

«Я – бог войны!» – «Не войны, братец мой, а раздоров!

Кровь проливать – это подвиг, увы, небольшой!

Ты в мастерской кузнеца укроти быстро норов,