Избранница древнего

Я боялась заговорить, потому что понятия не имела, какие слова могут напомнить ему, что мы больше не вместе. И Данаг заговорил первым. Не очень внятно и не очень длинно.

– Риа, – выдохнул он. Оторвал от себя мою голову и снова впился в меня губами. Я скользнула руками по его спине и опустила их ниже, сжимая ягодицы и заставляя плотнее вжаться в меня. Вопросов не было. Только снова затрещала ткань, и стукнул о чёртов Ивонов полированный столик чей-то сапог – кажется, мой.

Пальцы Дана ворвались в меня, заставляя выгнуться от боли и до крови впиться ногтями в его спину. Он всё видел, но не остановился ни на миг. И если бы остановился, я бы, наверное, его убила. Пальцы сменились плотью – неожиданно горячей. Он задвигался рывками, едва не разрывая меня на части, а я только сильнее прижималась к нему и глухо стонала, пытаясь спрятать лицо в его волосах.

– Риа, – шептал он, и мне казалось, что я сплю, потому что наша встреча снилась мне слишком много раз. Но боль была лучшим доказательством того, что всё происходит наяву.

Он наполнил меня, и я принялась в исступлении толкаться ему навстречу, не смея попросить ни о чём. Теперь уже Данаг прижимал меня сильнее и гладил по спине, целовал плечи и грудь, шею и виски – всё, что попадалось на пути. Только теперь я осмелела настолько, чтобы выдохнуть ему в шею:

– Дан…

А потом ещё долго сжимала его плечи, боясь отпустить, и прятала лицо у него в волосах, будто боялась, что он узнает меня и, узнав, прогонит. А он держал меня как пушинку, не говоря ни слова. И лишь спустя вечность в голове у меня прозвучало тихое:

«Прости. Я без тебя не могу».

Я чуть отстранилась, заглядывая ему в глаза. Я безумно боялась встретить тот самый взгляд, но глаза Дана были просто грустными – как всегда. Я осторожно провела пальцами по его волосам, пытаясь ощутить давно забытую шелковистую мягкость.

– Дан… – прошептала я, и мне показалось, что голос дрогнул. – Я тоже. Я люблю тебя. Прости.

Глава 23. Очень важная персона

В итоге к утру, когда Тару проводил вымотанного прогулками Шина в отведенную ему комнату, я лежала на животе на своей кровати, а Дан по одному выбирал осколки из моей задницы. Возбуждение прошло, и я то и дело выла от боли, когда он по неосторожности загонял стекло еще глубже. Стыдно почему—то не было. Наверное, я уже не могла его стыдиться. Зато было странное ощущение сна. Будто всё это происходило не на самом деле, и Дан мог исчезнуть в любую минуту.

А он то и дело подогревал мои сомнения, отвлекаясь от израненной задницы и начиная поглаживать поясницу или бёдра, а то и вовсе забираясь в ложбинку между полушариями.

– Прекрати, – сказала я, наконец, без особой надежды, но Дан издеваться надо мной не стал. Только отодвинув волосы поцеловал в основание шеи и сел рядом со мной.

– На самом деле всё. Просто не мог налюбоваться тобой.

Я вздохнула и отвернулась. Мне бы тоже хотелось полюбоваться на него. Особенно с изрезанной стеклом задницей. Но другие вопросы не давали покоя.

– Почему вдруг ты решил приехать?

Дан пересел так, чтобы видеть мои глаза, но ещё некоторое время продолжал молчать, будто высматривая что-то.

– Я хочу обратить Шина, – сообщил он.

Я вздрогнула.

– Я знаю, что ты думаешь. Я отказался обратить тебя, а теперь… Но именно поэтому я и приехал. Не хотел, чтобы это произошло у тебя за спиной.

– Как всегда галантен, – сказала я устало и закрыла глаза. – Не думаю, что ты должен спрашивать у меня разрешения. Даже из вежливости.

– Я не спрашиваю. Я говорю… Хочу объяснить, если быть точным.

Слов у меня не было.

– То есть, тебе было мало того, что ты бросил меня здесь. Ты решил приехать и добить, рассказав о что нашёл себе нового… кого?

– Риа! – он видимо надеялся, что его тон произведёт какой-то эффект, но мне было всё равно. Больнее сделать он, наверное, уже не мог. И, к счастью, больше не мог узнать, что я чувствую.

– Если бы я знал, что тебя понесёт к Ивон, а этой стерве не хватит мозгов отказать, разумеется, я бы обратил тебя сам. Но это всё равно была бы глупость. Немногим лучше того, что вышло теперь.

– А мне нравится! – я в упор посмотрела на него, с упоением ожидая взрыва, но ничего такого не произошло. Дан только ссутулился весь и помрачнел ещё больше обычного.

– Хорошо, – сказал он. – Хочется верить, что в качестве моего дитя тебе понравилось бы быть не меньше, чем обращенной Ивон.

– Не знаю, не пробовала, – я продолжала смотреть на него, ожидая реакции, но Дан молчал.

Так долго, что я снова опустила лицо на скрещенные руки и закрыла глаза. Его ладонь легла мне на затылок, и тонкие пальцы осторожно прошлись по моим волосам.

– Я не хочу ругаться, – сказал он спокойно. – Последнее, чего я хотел – это ругаться с тобой.

– Тогда какого чёрта ты тут делаешь? Или мы можем не ругаться после… всего, что случилось?

– Не знаю. Не знаю, можем ли. Мне тебя ругать не за что. Ты сделала то, что сделала. Вряд ли ты хотела мне зла.

Я подняла голову и попыталась улыбнуться.

– Да как бы я могла? Я только… – я поняла, что больше не в силах управлять голосом, и замолкла.