Избранное

Я слышал, как звезда звезде сказала:«Плывем, — но где пределы океана?Движенье — наша суть, скользим по кругу,Но цели нет в круженье каравана.И если звезды над землей все те же,Кому на радость блеск их неизменный?Счастливей тот, чьей жизни есть границы.Земля — великодушнее вселенной.Небытие — желаннее бессмертья.

Кто стерпит безысходной жизни бремя!К чему лазурь небес, где, словно пленниц,В петле аркана нас волочит время.Тревожно человеку жить, нет спору,Но он в самом себе нашел опору,Он время оседлал и мчится в гору,И лишь ему одежда жизни впору».

Книжный червь

Я ночью услыхал в библиотеке,Что книжный червь поведал мотыльку:

«Абу-Али исследую страницы,В строке Фариабú узоры тку,И все же не узнал я смысла жизниИ счастлив не был на своем веку».Ответил мотылек полуспаленный:«Не скажут книги — как избыть тоску.Чтоб истину постичь — в огне живи.Суть бытия лишь в трепете любви».

Одиночество

Я к морю пришел и сказал неуемной волне:«Ты вечно в смятенье, какое томит тебя горе?Жемчужною пеною Искришься ты, но в грудиТаишь ли жемчужину сердца, питомица моря?»   Дрожащая, скрылась волна, ничего не сказав.Пришел я к скале и спросил: «Почему ты молчишь,Внимая рыданьям несчастных, страдальческим стонам?О, если есть капелька крови в рубинах твоих,Послушай меня, побеседуй со мной, с угнетенным!»   Вздохнула угрюмо скала, ничего не сказав.

Бродя одиноко, я ночью спросил у луны:«Открой мне, в чем тайная суть векового скитанья?В твоем серебре этот мир — как жасминовый сад, —Не сердце ль пылает твое, излучая сиянье?»   Вздохнула печально луна, ничего не сказав.Тогда я предстал пред Творцом, и сказал я Творцу:«Не вижу я в мире наперсника, единоверца,Твой мир безупречен, но песня ему не нужна,Твой мир бессердечен, а я — раскаленное сердце!»   Он чуть улыбнулся в ответ, ничего не сказав.

Из письменного стола