Избранное

Еще я помню уличных гимнастов,Шарманщиков, медведей и цыганИ помню развеселый балаганПетрушек голосистых и носатых.У нас был двор квадратный. А над нимВисело небо — в тучах или звездах.В сарае у матрасника на козлахВились пружины, как железный дым.Ириски продавали нам с лотка.И жизнь была приятна и сладка…И в той Москве, которой нет почтиИ от которой лишь осталось чувство,Про бедность и величие искусстваЯ узнавал, наверно, лет с пяти.Я б вас позвал с собой в мой старый дом…(Шарманщики, петрушка — что за чудо!)Но как припомню долгий путь оттуда —

Не надо! Нет!.. Уж лучше не пойдем!..

Пустырь

Подвыпившие оркестранты,Однообразный цок подков.А мне казалось — там пространство,За садом баронессы Корф.Там были пустыри, бараки,И под кладбищенской стенойХрапели пыльные бродяги,Не уходившие домой.А кладбище цвело и пелоИ было островом травы.Туда бесчувственное телоВезли под грузный вздох трубы.Но дальше уходили трубыВдоль белокаменной стены,И марши не казались грубы,

А вдохновенны и нежны.Над белым куполом церковнымВдруг поднималось воронье.А дальше — в свете безгреховномПространство и небытие.И светом странным и заветнымМеня пронизывал дотлаПри звуках музыки посмертнойОсколок битого стекла.

Ночной сторож

В турбазе, недалеко от Тапы,Был необычный ночной сторож.Говорили, что ночью он пишет нотыИ в котельной играет на гобое.Однажды мы с ним разговорилисьО Глюке, о Моцарте и о Гайдне.Сторож достал небольшой футлярчик

И показал мне гобой.Гобой лежал, погруженный в бархат,Разъятый на три неравные части,Черный, лоснящийся и холеный,Как вороные в серебряной сбруе.Сторож соединил трубки,И черное дерево инструментаОтозвалось камергерскому блескуСеребряных клапанов и регистров.Я попросил сыграть. И сторожВыдул с легкостью стеклодуваНесколько негромких пассажей…Потом он встал в концертную позуИ заиграл легко, как маэстро,Начало моцартовского квартета.Но вдруг гобой задохнулся и пискнул.И сторож небрежно сказал: «Довольно!»

Он не мог играть на гобое,Потому что нутро у него отбитоИ легкие обожжены войною.Он отдышался и закурил…Вот почему ночной сторожИграет по ночам в котельной,А не в каком-нибудь скромном джазеГде-нибудь в загородном ресторане.Благодарите судьбу, поэты,За то, что вам не нужно легких,Чтоб дуть в мундштук гобоя и флейты,Что вам не нужно беглости пальцев,Чтоб не спотыкаться на фортепиано,Что вам почти ничего не нужно,—А все, что нужно,Всегда при вас.

Фотограф-любитель