Избранное

— Даже если бы встретила того самого, единственного мужчину. Самого красивого, самого умного, самого доброго… — Травинка порвалась, и она ее отбросила. — Что ты обо мне подумаешь? Оригинальничаю, говорю глупости… Нет. Мои родители женились по страстной любви, весь Пловдив знает их историю. Мать вышла замуж без согласия родителей. Прежде чем дедушка забрал их к себе, они бедствовали, голодали в буквальном смысле слова. Отец остался без работы и ходил играть по корчмам. Вечером он возвращался в Кючук Париж[5], где они тогда жили, вставал под окном и вынимал скрипку из футляра — играл для одной мамы. Люди считали их безумцами… А потом? С тех пор как я их помню, это два чужих друг другу человека. Они встречались только за обедом и за ужином… Мы с братом страдали все годы детства. У нас было все, кроме настоящей семьи… Когда я училась в шестом классе, отца сшиб поезд, и он остался без ноги. Все говорили, что это был несчастный случай. А я думаю, он хотел умереть. Была одна женщина, которая часто приходила к нам домой и перестала появляться незадолго до того несчастья…

Светозар слушал ее с удивлением. Он никогда не предполагал, что бывают и такие человеческие драмы. Евгения умолкла, откинулась на спину на траву, закрыла глаза от солнца. Длинные черные ресницы упали, как две тени, на ее лицо.

— Ты спешишь с обобщениями, — сказал Светозар. Он чувствовал, что надо непременно ей возразить. — Ты не можешь меня убедить, что брак вообще глупость и источник одних несчастий. Буржуазная семья, разумеется, находится в упадке. Но причина этого не брак, а фальшивые отношения, которые…

Она открыла глаза, окинула его взглядом и вдруг рассмеялась.

— Ты знаешь, что ты очень похож на моего отца? Он всегда всему находит объяснение, только ничего не может исправить.

Она проворно вскочила и, раскинув руки, всей грудью вдохнула воздух.

— Какое чудесное солнце! А ну, догони меня, если можешь.

И помчалась по зеленому берегу, легкая и быстрая, как ласточка, что носится стрелой туда-сюда. Светозару нелегко было ее догнать.

Они остановились у самой воды, запыхавшиеся, весело смеясь и совсем забыв о серьезном разговоре, который только что вели. Они чувствовали только горячие толчки своих сердец и свою молодость. Солнце сыпало сверкающие блестки на желтые воды Вага, широко разлившегося после половодья. В прозрачном воздухе бесшумно носились птицы. Тишина звенела у них в ушах. Нет, то был глубокий могучий гул, он шел от пробудившейся земли, от быстрого бега крови в их жилах.

Светозар посмотрел на Евгению и замер. Девушка сложила руки на груди, откинула голову назад и полузакрытыми глазами смотрела вдаль. Легкий румянец играл на ее чистом лице, глаза приняли цвет луга и неба. Ветер развевал черный шелк ее волос и трепал полы пестрого, стянутого в талии платья. Светозар ощутил едва уловимый запах свежести и лаванды, исходивший от нее. Он взял ее за руку.

— Евгения…

Она ответила крепким пожатием, но не повернулась к нему. Только прошептала:

— Молчи, пожалуйста, молчи!

Немного погодя они возвращались в дом дяди, держась за руки. Они шли медленно, притихшие и словно испуганные тем, что их наполняло.

Она заговорила первая:

— Знаешь, я часто вижу замечательные сны. Вчера мне приснилось, будто я лечу над гладким светлым морем. Вода такая прозрачная, что я вижу раковины на дне, игру солнечных лучей… Я была очень счастлива, и мне хотелось, чтобы это длилось без конца. Но всегда, когда мне снится что-нибудь такое, я ужасно боюсь проснуться….

Она посмотрела на него как-то странно, расширив зрачки, и улыбнулась ему. Потом неожиданно сказала:

— Завтра я возвращаюсь в Прагу.

— Ты хочешь сказать — мы возвращаемся?

— Нет, ты останешься. — Ее красивый рот властно сжался. — Я хочу вернуться одна.

Светозар ничего не сказал, медленно выпустил ее руку. Весь остаток дня он был молчалив и невесел. Она смеялась как ни в чем не бывало.

На другое утро он проводил ее до железнодорожной станции. Поднявшись в вагон, Евгения не пригласила его в купе, а показалась в окне и оттуда повела разговор на безразличные им обоим темы. Несколько раз он поймал ее взгляд — испытующий и немного насмешливый — и про себя поклялся по возвращении в Прагу больше с ней не встречаться. Глаза его совсем потухли, брови обиженно нахмурились. Наступила долгая пауза, которую он упорно не желал прервать.

Когда дежурный махнул флажком, Евгения исчезла в окне. В следующий миг она спрыгнула на перрон и, не успел он опомниться, обняла его и поцеловала в губы.

— Я — дурная, а ты — глупыш, — прошептала она и так же быстро скрылась в вагоне.

В окне она больше не показалась. А он, несмотря на это, не уходил с перрона, пока поезд не скрылся вдали. Он был счастлив и озадачен. Неужели его вправду любит эта удивительная девушка?..