Избранное

Было у Светозара и несколько друзей. С тремя из них его связывала прочная дружба, хотя он не курил, не пил — разве только бокал сухого вина, разбавленного содовой, — и не заглядывался на женщин. Очевидно, объяснение этой дружбе следовало искать в чем-то другом: людям часто необходим положительный герой в своей среде — это поддерживает их веру в человечество и мешает им стать циниками. И так как мы всегда склонны преувеличивать и зло и добро, друзья Светозара утверждали, что он человек без недостатков. А может быть, им это действительно казалось, потому что каждый из них имел какую-то явную слабость. Колев, например, любил выпить и часто менял подружек, что ему прощалось, поскольку он еще не был женат. Доктор Петков, одноклассник Светозара, а теперь детский врач, коллекционировал почтовые марки, а кроме того, изменял жене с хорошенькой сестрой из больницы, где он работал. Это было известно всем. В том числе и его жене, которая смотрела на шашни мужа с удивительным философским спокойствием: доктор сумел ее убедить, что семья требует жертв, к тому же он исполнял свои супружеские и отцовские обязанности так добросовестно, что у нее не было причин жаловаться. В остальном Петков был добрым и услужливым человеком и не страдал излишним самомнением: открыто признавал свои несовершенства, иногда даже открыто их порицал. Поэтому и другие не считали их пороками.

Третий друг семьи Стойковых был человек с солидным экономическим образованием, начальник планового отдела в одном министерстве, низенький кругленький крепыш, строгий ко всем и ко всему. Его незапятнанная нравственность и взгляды на жизнь зиждились на неколебимой основе — благодатном страхе перед общественным мнением и партийными инстанциями. В сущности, в душе он завидовал привольной жизни доктора Петкова, однако сам ни разу не изменил жене, и это давало ему право бичевать пороки. В конце концов общество интересуется не мыслями, а тем, что высказано, не тайными намерениями, а тем, что сделано, да и то, когда это документировано…

Но даже этот праведный человек имел одну слабость: он любил играть в карты по маленькой, на что выделил пять левов в неделю. Пять левов, разменянных на монетки по двадцать стотинок, и ни гроша больше — за этим следил он сам и его прижимистая супруга, которая лелеяла честолюбивые мечты о собственной квартире. Рангел Костов — так звали плановика — привязался к Светозару во время их службы в армии, когда Светозар упросил Колева взять его писарем в полковую канцелярию. Рангел не мог забыть этой услуги. Светозар, со своей стороны, ценил его за четкие суждения по любым вопросам. Иногда он советовался с ним и с интересом выслушивал его мнение, чтобы потом поступить как раз наоборот. Он считал его ограниченным, но добрым человеком.

Четверо друзей собирались обычно в субботу вечером, чаще всего у Стойковых. Доктор Петков и Рангел Костов приходили с женами. Милена накрывала большой стол в холле, и здесь велись оживленные разговоры о политике, об искусстве, о болезнях, о житейских неурядицах. Колев откупоривал бутылку сливовицы или коньяку, купленную им лично. Одной из его неизменных шуток было поднести первую рюмку Светозару, который так же неизменно от нее отказывался. Тогда Колев заявлял:

— В будущем храме коммунизма мы тебя, милейший, сделаем жрецом воздержания. И моногамии, разумеется. Милена, тебе не наскучило жить с таким мужем?

— Притерпелась, — отвечала с улыбкой Милена.

— Женись ты, тогда посмотрим, как ты заговоришь, — вмешивался Костов, непритворно вздыхая.

Вскоре общим вниманием завладевал доктор Петков. Он принимался рассказывать бесконечные соленые анекдоты, ходившие среди медиков, и Рангел Костов смеялся так, что его брюшко и мясистые щеки тряслись. Костова, смазливая, плотненькая, как и он, бросала на мужа неодобрительный взгляд, и он тоже неодобрительно хмурился, но тут же забывал, что его одернули. Тогда она, чтобы загладить его провинность и ответить на непочтительный смех остальных, говорила ни к селу, ни к городу:

— Нет, на своего Рангела я не могу пожаловаться. С тех пор как мы поженились, он ни разу не вернулся домой позже восьми часов.

На это все отвечали дружным смехом. Только супруга доктора кисло улыбалась: она чувствовала себя лично задетой — ее муж никогда не возвращался так рано.

Рангел Костов спешил на помощь своей жене:

— Такой у меня характер, товарищи. Если ты возвращаешься рано, значит, ведешь регулярную жизнь, а регулярная жизнь — залог здоровья. Но вопрос имеет и другую сторону — уважение к собственной супруге. Выйти на прогулку без нее — это не по-коммунистически.

Он страшно любил рассуждать о том, что полезно, а что нет. Для всего, что ему не нравилось, у него была одна магическая формула: это не по-коммунистически. Ему никто не возражал; если это все же случалось, он начинал приводить бесчисленные доказательства и приводил их до тех пор, пока противник, обессилев, не умолкал. Только с Колевым он не мог тягаться, потому что Колев никогда с ним не спорил, а задавал вопросы: