Избранное

Все это совершенно не так, как грезилось в детстве. Но все равно здорово, как это и вообще бывает в жизни, что в зрелом возрасте все оказывается совершенно другим, чем представлялось в детстве.

Надо еще добавить, что сейнер наш запланирован правлением колхоза к постановке в капитальный ремонт сразу же после путины — он хорошо поработал в последние годы. Особенно в нынешнюю путину. Мы держали первое место не только по колхозу и району, но и по всей Камчатке среди судов нашего типа, о нас постоянно писали газеты, трещало радио. А Женя, когда ездил в Петропавловск выдергивать зуб, то рассказывал, что врачи, узнав, с какого он судна, потихоньку, между собой, шептались:

— Это ж матрос с «сорок три ноль четыре», что первое место держит!

Даже когда он шел из больницы по главной улице, то прохожие останавливались и, глядя ему вслед, говорили:

— Это же матрос с «четверки».

— Ну?

— Да.

Столь космическим достижениям в работе мы, конечно же, были обязаны нашему капитану, Вовке Джеламану, с которым проработали несколько лет.

Ну, о нем. Вовка Джеламан, наш бывший кеп, человек необыкновенный. Это прежде всего рыбак, влюбленный в море и рыбу каждой своей жилочкой, рыбу он видит во сне и наяву, Берингово море изучил до последнего камешка на дне его, — этой зимой с Наташкой, шестилетней дочкой, вылепливали из пластилина рельеф морского дна, — тралы, кошельки и снюрневоды знает так, что преподаватели по промвооружению в мореходке, где он сдавал заочные экзамены, консультировались с ним. При всем при этом это умница, хитрец и упрямец до предела всякого предела. Доброты, щедрости и душевной широты у него без края, как само море. Как-то его жена Светка не дала парням на гулянку его премиальный аккордеон, мол, инструмент новый, подарочный, дорогой к тому же. Узнав об этом, Вовка растоптал аккордеон. Словом, о таких людях писал Горький:

«…понравился конь, так хоть полк солдат поставь сторожить того коня — все равно Лойко на нем гарцевать будет… Эге! Разве он кого боялся? Да приди к нему сатана со всею своею свитою… а деньги, кто хочет, тот и возьми… Нужно тебе его сердце, он сам бы вырвал его из груди да тебе и отдал, только бы тебе от того хорошо было… и коли крикнет: «В ножи, товарищи! — то и пошли бы все в ножи, с кем указал бы».

Командиром этого сейнера я не хотел становиться ни с амбиционно-карьеристской стороны — капитанил я и на более современных рыболовных судах, ни с моральной — я знал, что первое место не удержу, значит, не сделаю добра ни колхозу, ни своим парням, — не будут говорить:

— Это же матрос с «четверки».

— Ну?

— Да!..

Что же касается мечты детства, то я ее давным-давно перерос, давным-давно…

Но у Вовки серьезно заболела Наташка, ее надо было везти на материк… и сам он не был в отпуске уже четыре года. Передавая сейнер, Джеламан говорил:

— Знаю, не удержать первое место на этой развалине, я ведь ее не жалел… Начнется с эхолота, ремонтировать его умею только я.

— Знаю, — сказал я, — но никто другой не согласится, да парни другого и не захотят.

— Тоже знаю.

— И еще знай: «Став капитаном, не сбейся с курса и никого не слушайся, кроме самого себя».

— И это знаю.

— Извини, я знал, что ты это знаешь.

Первый месяц работы я удерживал первое место, но вот, как и предвидел Джеламан, полетел эхолот, я остался без глаз и ушей. Как мы в море ни бились, как ни помогали мне мои парни, не смогли отремонтировать, пришлось гнать сейнер на базу, потеряли пять дней, нас поджал Сигай, эта рыбацкая знаменитость, герой и по документам и фактически, — только впервые за последние годы Джеламан обошел его в соревновании.

Только выскочили в море, хватанули на винт, — и черт меня дернул рыбачить в штормовую погоду, — опять на базу, опять потеряли пять дней, Сигай обошел, и приблизился Серега Николаев.

А потом целый месяц был заколдованный круг, — истинно говорю, бывают в рыбацкой судьбе полосы, когда неудачи приходят не по очереди и ровно, а сразу, компанией. Началось с того — как в этом году у Лехи Григорьева или в том году у Андрея Пака, — что плохо стала идти рыба: мечу рядом с другими, прямо след в след, борт о борт, они поднимают кутец, я половинку. Или зацеплюсь за скалы на грунте и располосую невод напрочь, а это пустой работы, в лучшем случае, на день. Потом летела пружина заднего хода, из-за нее три дня потеряли, еще раз ломался эхолот. Парни пригорюнились, и Женя уже не рассказывал о поездке в город.

Венцом же этих неудач была катастрофа, я потерял снюрневод вместе с ваерами, это все стоит очень больших денег, и все они легли на наши карманы… для меня это еще был и полный моральный крах.