Избранное

Славу «крестьянского писателя» Шаркади принесли такие произведения, как повесть «Путь Яноша Гала» (1949) — подкупающая своей простотой и тонким психологическим рисунком история человеческого самоутверждения полуграмотного крестьянского парня. Или выделяющийся в венгерской прозе того времени неподдельной гармонией чувств рассказ 1953 года «В колодце» (недаром созданный по нему режиссером Золтаном Фабри фильм «Карусель» покорил сердца зрителей во многих странах). Борьбу всего венгерского крестьянства за новую жизнь символизирует один из запоминающихся ярких эпизодов этого рассказа — единоборство со смертью юного героя. «Ему показалось, — читаем мы в рассказе, — будто все прошлое навалилось на его плечи, и если не сможет отбиться — погибнет, а ведь ему еще нужно стать бригадиром, потом председателем, а потом ученым, министром, а потом какой-нибудь мировой знаменитостью, известной повсюду, от Владивостока до Вашингтона…» Такая необъятная жажда жизни, окрыленность мечты, симпатичной при всей наивности, характеризует новых, распрямленных социализмом героев Имре Шаркади.

О глубоком постижении писателем социально-психологических конфликтов, вызванных революционной перестройкой венгерского села, свидетельствует — наряду с драмой «Сентябрь» (1955) — его повесть «Зверь с хутора», написанная в 1953 году, после того как Шаркади, чтобы получше присмотреться к жизни, провел несколько месяцев в провинции, учительствуя в средней школе. С тех пор в творчестве Шаркади появляется занимающий его и впоследствии социальный тип, характерный для переходной формации: герой «Зверя с хутора» Шандор Ульвецкий — человек, наделенный незаурядными способностями, но в силу неизлечимого индивидуализма неспособный найти свое место в новом, ориентирующемся на законы коллективизма обществе.

Поистине недюжинные силы заложены в этом крепком хозяине-середняке. Любовь к земле и практическая сметка сочетаются в характере Ульвецкого с безудержной удалью и неодолимой страстью властвовать над окружающими. Не меняя своих волчьих повадок, пытается он устроиться и в новой жизни. Когда на селе наступает пора коллективизации, вступает в кооператив и Ульвецкий, но не из симпатий к совместному труду, а потому что понимает: глупо пытаться остановить поезд, встав на рельсы, лучше уж сесть в него и взять в свои руки управление. И управление действительно вскоре оказывается в руках этого человека, которого из уважения к его трудолюбию и хозяйскому опыту крестьяне избирают председателем кооператива. Власть, как представляется Ульвецкому, вновь оказавшемуся на гребне жизни, открывает перед ним необозримые возможности, гораздо более широкие, чем в прежнем мире. Однако, неспособный использовать ее иначе как в своих эгоистических интересах, «хищник» Ульвецкий приходит в неизбежное столкновение с миром Яноша Гала и других подобных ему неутомимых тружеников, бескорыстно отдающих все силы и энергию делам коллектива. Страшное преступление, совершаемое Ульвецким против своего заместителя Гала, писатель мотивирует не ревностью к Жуже Моноки, а сознанием бессилия сохранить свою власть над людьми, которые со спокойной уверенностью перестраивают жизнь на началах разума и справедливости.

В «Звере с хутора» Имре Шаркади, пожалуй, одним из первых в венгерской прозе создал полнокровный, «увиденный изнутри», потому и убедительный, образ негативного героя, и в этом — немаловажное достоинство повести.

Итоговым и поворотным в творчестве Имре Шаркади явился 1955 год. Написанные к этому времени повести и рассказы из жизни села отмечены высшей литературной наградой — премией Кошута. Вышел на экраны фильм «Карусель», создана драма «Сентябрь», повествующая о крушении старых и трудном становлении новых форм собственности в деревне. И все же у писателя нет удовлетворенности сделанным. С беспокойным вниманием обращается он к новым темам, к проблемам города, интеллигенции. Усиливается критическое отношение к действительности, вызванное допущенными в политическом руководстве Венгрии ошибками и догматическими искажениями; тревожит и обострение антисоциалистических выпадов ревизионизма. В это время Шаркади неоднократно выступает против идейной сумятицы и негативистских тенденций в литературе. «Требование заключается не в том, чтобы изображать побольше недостатков, — обращается он к писателям, — а в том, чтобы литература была правдивей и достоверней».