Избранное

— Помилуйте! У него при дворе такие связи! Да и прожект мой почти готов, не хватает одного экономического рассуждения. Я сторонник трех фундаментальных мер. Следует прежде всего создать мощный жандармский корпус, не только приравнять к гвардии, но поставить неизмеримо выше, наделить всеми привилегиями… Далее надо, чтобы и земская полиция была усилена, урядники и стражники жили в каждой деревне — тогда и мужик станет снова уважать власть! — Гость вовсе разволновался, жестикулировал, говорил громко, вскакивал с места. — Нынче что? На весь уезд три жандарма — офицер да два нижних чина… Разве они могут заглянуть всюду, следить за всеми? Ну и затем, Элен Андреевна, — уже торжественно заговорил Сысоев, — я предлагаю — пусть вам не покажется парадоксальным — упразднить в России промышленность — рассадник пролетариата, этого самого ненадежного, отчаянного элемента. Неужели в России нет денег, чтобы покупать все нужное для населения — бритвы там разные, охотничьи ружья, несессеры, седла — в Англии или даже у немцев? А потом… — Сысоев уже гремел, как пророк, размахивал руками, изо рта летели брызги.

— Да, да. — Генеральша решительно перебила оратора. — Это все очень интересно, и я тоже всегда сама так думала, пошлите непременно, батюшка, пошлите — в Петербурге оценят. И одолжите меня: не сочтите за труд, сходите в дом — пусть велят приказчику прийти. Мне непременно надо сделать распоряжение. Уж не сердитесь на одинокую старуху — столько дел…

Елена Андреевна любезно кивнула. Сысоев понял, что с ним прощаются, поцеловал руку и пошел. Обиженный тем, что его не попросили остаться на чашку чая, он не стал заходить в дом и прямо отправился восвояси.

После его ухода Елена Андреевна впервые обратила внимание на нахмурившийся и притихший парк. Она взглянула наверх — листва казалась светлой на темном небе.

Прогремел гром, раскатисто и близко. Парк внезапно и бурно ожил — зашелестела трава, в аллее закрутился песок и стали раскачиваться, шумя листвой, деревья. Полетели сорванные зеленые листья и веточки с липовым цветом. Сверкнула молния. Сумерки сгустились. И все вдруг содрогнулось от оглушительного удара грома.

Елена Андреевна растерялась — почему никто не идет за ней? Она не очень боялась грозы, но это — когда крыша над головой, вокруг надежные стены… А тут… под открытым небом…

Теперь молнии сверкали одна за другой, раскаты грома сливались, налетел вихрь невиданной силы — деревья гнулись, открывая низкое черное небо, изборожденное мертвенно-белыми росчерками молний.

Генеральша торопливо перекрестилась, поднялась и пошла по дорожке.

Ливень хлынул сразу — после первых крупных капель полились сильные косые струи. Мгновенно образовавшиеся лужи пузырились у ног сразу промокшей Елены Андреевны. Жмурясь от потоков воды, спотыкаясь и скользя, она продолжала идти. Прилипшее к ногам и отяжелевшее платье затрудняло ходьбу. Старуха машинально бормотала молитву:

— Господи помилуй! Богородица дева радуйся… Степанида, Александр, да где ж они все?

Молния ударила совсем близко, осветив парк белой вспышкой. Одновременно раздался неимоверный треск. Позади генеральши что-то рухнуло, точно упали колонны Исаакия. Елена Андреевна споткнулась и упала бы, не подхвати ее чьи-то руки… Еще кто-то накинул на нее сзади бурнус.

— Экая беда, ваше высокопревосходительство, да как же это барин вас одну оставил? Мы располагали, что он приведет вас до грозы, — торопливо оправдывалась Степанида. — Вот несчастье-то, и надо было такой грозе… Илья, Илья, держи ее высокопревосходительство хорошенько.

— Мы до чего перепужались, ваше высокопревосходительство, — заговорил приказчик, едва переводя дыхание: он только что бежал во весь дух. — Ведь молонья эта в генеральскую липу угодила, как есть всю расщепила… Ну, быть чему-то, такая уж примета…

Генеральша, повисшая на его руках, едва ли что слышала. На этот раз она действительно нуждалась в поддержке.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

НОВЫЙ ХОЗЯИН

1

Ступая по хрусткому льду подстывших луж, Николай Егорыч Буров, более обычного красный от студеного ветра, скрипевшего и позванивавшего в черных, обледенелых ветвях лип, шел широким и быстрым шагом к барскому дому. Недовольно хмурясь, он приглядывался к чьим-то следам, четко отпечатавшимся на жесткой изморози. За ним, в дубленом полушубке и поярковых сапогах с калошами, поспевал на своих коротких ногах Илья Прохорыч — бывший приказчик генеральши Майской. Несмотря на добротную одежду и окладистую степеннейшую бороду, что-то во всей его фигуре и походке выдавало малодушный страх. Он, видимо, робел — сощуренные глазки беспокойно бегали, в движениях, какими он беспрестанно поправлял то шапку, то кушак, сквозила суетливость. В левой руке он нес связку ключей, побрякивавших на сыромятном ремешке.

— И кому тут понадобилось шляться? — зло ворчал Буров. — Кажется, ходить сюда незачем…

— Не иначе сторож Митрий. Он кажинную ночь усадьбу обходит, — оправдывался приказчик.

— С каких это пор твой Митрий в калошах щеголяет? — язвительно перебил его Буров.