Избранное

В эти дни Айсом часто слышал, как его дед беседует с Джоном Сарторисом. В конюшне, возле цветочных клумб или на газоне он ворчливо толковал что-то этой дерзкой тени, властвовавшей над домом, над жизнью всех домашних и даже над всего округой, которую пересекала построенная им железная дорога, издали совсем крошечная, но выписанная точно и четко, словно декорация спектакля, поставленного для развлечения человека, чья упрямая мечта так ядовито и лукаво смеялась над ним, пока сама оставалась нечистой, теперь же, когда мечтатель освободился от низменности своей гордыни и столь же низменной плоти, засияла чистотой и благородством.

— Нечего сказать, экипаж для джентльмена! — бормотал Саймон. Он уже снова ковырял мотыгой клумбу с шалфеем в начале аллеи. — Разъезжает на этой штуке, а настоящий экипаж тем временем гниет в каретнике.

О мисс Дженни он не задумывался. Не все ли равно, на чем ездят женщины, если мужчины им позволяют. Они только выставляют напоказ экипаж джентльмена, они всего лишь барометр его положения, зеркало его родовитости — это даже и лошади понимают.

— Ваш родной сын и ваш родной внук прямо у вас под носом катаются на этой новомодной штуковине, — продолжал он, — и вы это терпите. Вы сами ничуть не лучше их. Вам бы надо издать закон, масса Джон, ведь теперь, после всех этих заморских войн, молодые люди и знать не знают, что такое благородное поведение, они не знают, как должен вести себя джентльмен. Как, по-вашему, что люди думают, когда видят, что ваша родня разъезжает на такой же таратайке, на какой ездит самая последняя шваль? Стыдились бы вы, масса Джон. Ведь в наших краях Сарторисы еще до войны знатными господами были. А вы теперь на них взгляните!

Опершись о мотыгу, он смотрел, как автомобиль пронесся по аллее и остановился возле дома. Мисс Дженни с молодым Баярдом вышли и поднялись на веранду. Мотор все еще работал, в чистом предвечернем воздухе трепетала тонкая струйка выхлопных газов, и Саймон с мотыгой в руках подошел и уставился на множество циферблатов и кнопок на щитке с приборами. Баярд обернулся в дверях и окликнул его.

— Выключи зажигание, Саймон.

— Чего выключить?

— Видишь вон ту блестящую ручку около руля? Поверни ее вниз.

— Нет, сэр, — ответил Саймон, пятясь от автомобиля. — Я до него ни за что не дотронусь. Не хочу я, чтоб эта штука у меня под самым носом на воздух взлетела.

— Ничего с тобой не будет, — с досадой буркнул Баярд. — Просто возьми и поверни ее вниз. Вон ту блестящую штуку.

Саймон подозрительно смотрел на всевозможные приборы, но ближе не подходил; потом вытянул шею и заглянул в машину.

— Ничего я там не вижу, только одна большая палка из пола торчит. Вы про нее, что ли, говорите?

— Проклятье! — выругался Баярд. Двумя прыжками соскочив с веранды, он открыл дверцу и под любопытным, прищуренным взглядом Саймона повернул рычаг. Мурлыканье мотора смолкло.

— Ах, вот вы, значит, про что говорили, — сказал Саймон. Посмотрев некоторое время на рычаг, он выпрямился и уставился на капот. — Теперь тут, внизу, уже не кипит? Значит, ее так останавливают?

Но Баярд уже снова поднялся по ступенькам и вошел в дом.

Саймон еще немного постоял, изучая блестящую длинную штуковину; время от времени он дотрагивался до нее рукой, но тут же тер руку о штаны. Потом медленно обошел вокруг, пощупал шины, бормоча что-то себе под нос и качая головой. После этого он вернулся к клумбе с шалфеем, где и нашел его Баярд, вскоре выскочивший из дома.

— Хочешь прокатиться, Саймон? — спросил он.

Мотыга Саймона остановилась, и он выпрямился.

— Кто — я, что ли?

— Ну да, ты. Пошли. Прокатимся немножко по дороге.

Саймон стоял с застывшей в неподвижности мотыгой и медленно почесывал затылок.

— Идем, — сказал Баярд, — мы только немножко прокатимся по дороге. Ничего с тобой не сделается.

— Ладно, сэр, — согласился Саймон. — Пожалуй, со мной и правда ничего не сделается.

Пока Баярд потихоньку подталкивал его к автомобилю, он, уже не сопротивляясь, прищуренным глазом задумчиво изучал различные его части как нечто долженствующее отныне стать реальной величиной в его жизни. Остановившись возле дверцы и уже занеся ногу на подножку, он в последний раз попытался дать отпор коварным силам, лишающим человека способности здраво рассуждать.

— А вы не будете гонять по кустам, как в тот день с Айсомом?

Баярд успокоил его, и он медленно забрался внутрь, невнятно бормоча какие-то слова, в которых уже заранее слышалась тревога, и сел на краешек переднего сиденья, поджав под себя ноги и вцепившись одной рукой в ручку дверцы, а другой — в ворот своей рубашки. Автомобиль пронесся по аллее и, миновав ворота, выехал на большую дорогу, а он все еще сидел, сгорбившись и сильно подавшись вперед. Автомобиль набрал скорость, и Саймон внезапным судорожным движением схватил свою шляпу как раз в ту секунду, когда она готова была слететь у него с головы.