Избранное в двух томах. Том 2

И тем, кто на нем летал.

Спасибо тебе, «Восток»!

Глава шестая НА ПОДСТУПАХ К ЗРЕЛОСТИ

Шестнадцать месяцев, менее полутора лет — много это или мало?

«Некорректная постановка вопроса. Это смотря для чего — много или мало»,

— резонно ответит читатель.

Так вот, для дел космических это оказалось много.

Во всяком случае, не один из моих знакомых, привыкнув за первые три года

пилотируемых космических полетов, что каждое лето исправно приносит нам

имена двух новых советских космонавтов, спрашивал в начале осени шестьдесят

четвертого года:

— Что же это такое? Лето уже прошло, а в космос так никто и не полетел!.

Чего они думают, главный конструктор, теоретик космонавтики и все другие-прочие, кто им там помогает?.

Спрашивали требовательным тоном, с недоумением, даже с чем-то вроде

претензии..

Это сам по себе интересный вопрос: о взаимосвязи привычки и потребности

в общественном сознании. Но для сколько-нибудь квалифицированного анализа

этой взаимосвязи я не подготовлен (не моя специальность), а потому вернусь к

фактам и напомню читателю, что 12 октября 1964 года ожидания

многочисленных космических болельщиков были полностью удовлетворены.

В космос ушел корабль «Восход»—трехместный, примерно на шестьсот

килограммов (для космических аппаратов, где каждый килограмм на счету, это

немало!) более тяжелый, чем корабли серии «Восток», — ушел на высокую, более чем четырехсоткилометровую в апогее орбиту. Это было новое качество.

346 И, конечно, главное, что пришло в космические исследования в момент

старта «Восхода», — это многоместность, это присутствие на борту кроме

летчика-командира Владимира Михайловича Комарова ученых: инженера

Константина Петровича Феоктистова и врача Бориса Борисовича Егорова.

Принципиальное значение этого факта переоценить было трудно. Позади

остался этап полетов ради проверки технических возможностей космических

кораблей, ради выяснения того, насколько способен человек жить и работать, летя в невесомости со скоростью более двадцати восьми тысяч километров —

двух третей земной окружности — в час. На эти основные (и тысячи им

сопутствующих) вопросы в полетах шести «Востоков» были получены

убедительные положительные ответы. Не исчерпывающие, конечно, — мы и

сегодня не можем так считать, — но в основном безусловно положительные. С

раскрывшегося перед человеком нового поля деятельности следовало — как со

всякого поля — снимать урожаи.

Опять — в который уж раз — смотрю на перевозку ракеты из монтажно-испытательного корпуса к стартовой позиции. Пора бы уже, кажется, к этой

процедуре привыкнуть, но — не получается! Да и окружающие, большинство

которых наблюдало вывоз ракеты, наверное, раз в десять больше, чем я, тоже не

выглядят вполне равнодушными.

Как всегда, медленно выползает ракета из здания МИКа. . Как всегда, машинисту тепловоза надоедают: «Смотри, шесть — восемь километров в час!

Не больше!. » Как всегда, перед составом по полотну идут люди —

просматривают, простукивают, чуть ли не прощупывают путь. . Как всегда, пока

состав ползет (термин «едет» в данном случае не очень подходит) по рельсам, параллельно им по бетонке идет несколько легковых машин. Обгоняют, останавливаются, пропускают ракету мимо себя — и снова гонят дальше. .

Впрочем, было на этот раз и нечто новое.

Всю дорогу, пока ракету везли, ее сопровождал кружившийся на высоте

пятнадцати — двадцати метров вертолет. Дверь в его фюзеляже была открыта, и

в проеме как-то очень по-домашнему, свесив наружу ноги, сидел кинооператор

Владимир Андреевич Суворов, упо-

347

енно — сами понимаете: новый ракурс! — снимавший происходящее внизу.

Первая моя мысль, оперативно всплывшая в голове при виде всей этой

картины, была вполне деловая: «Как он там привязан? Надежно ли?. »

Возникновение этой мысли было нетрудно объяснить: что это та-, кое —

кинооператор во время съемки, — я знал хорошо.

За несколько лет до описываемых событий мне вместе с моим коллегой

летчиком-испытателем А. Н. Грацианским неожиданно пришлось выступить в

роли консультанта кинофильма «Цель его жизни», поставленного режиссером

Анатолием Михайловичем Рыбаковым по сценарию В. Иванова и А. Меркулова.

Как оно нередко бывает в жизни, работа эта, за которую мы с Грацианским

брались не очень охотно, можно сказать, почти по прямому приказанию

начальства, оказалась гораздо более интересной, чем я ожидал. Интересным было

и само по себе новое, ранее незнакомое нам дело, и возможность хотя бы в малой

степени (соответствующей скромному положению консультанта в коллективе

создателей картины) вынести на экран какие-то свои мысли, оценки, взгляды, и, главное, общение с людьми, которых раньше видел только на экране (хотя имена