Избранное в двух томах. Том 2

высказанные мною по этому поводу восторги конструкторы корабля

поморщились:

— Знаешь, двадцать пять километров — это не «всего», а «целых». Обычно

корабли садятся гораздо точнее. А сегодня — здоровый снос, потому что ветер

очень сильный. И вообще все неблагоприятные обстоятельства как-то

наложились. .

Оказывается, 25 километров — для них много!.

417 В общем, впечатление от пребывания в зале ЦУПа сильное. Особенно если

сравнить с прошлым. С прошлым. . С прошедшим. . Что же, так ничего, выходит, от этого прошлого и не осталось? Нет, так не бывает! Настоящее — это всегда

продолжение прошлого. Иногда такая связь времен радует, иногда — вызывает

сожаление, досаду, даже душевный дискомфорт («Забыть бы скорее!. »). Но

прошлое нашей космонавтики не таково, чтобы хотелось его забыть! Им с

полным основанием можно гордиться.

В зале ЦУПа это славное прошлое — конечно, с позиций исторических, весьма недавнее: откуда могло бы взяться давнее? — было представлено в самом

что ни на есть зримом виде. Было представлено космонавтами. Они пришли сюда

не по службе. Нет, к полету «Союза-17» они прямого отношения не имели.

Пришли, чтобы собственными глазами и в тот самый момент, когда это

произойдет, убедиться в благополучном завершении полета. Пришли по велению

сердца или — если читатель более склонен к формулировкам не столь

поэтическим — под влиянием хорошей, прочной корпоративной солидарности.

Все они напряженно смотрят на экран, вслушиваются в сообщения по

громкоговорящей сети — Попович, Волынов, Севастьянов, Макаров, Демин, Климук. .

Великое все-таки это дело — чувство товарищества, профессиональная

спайка!

Более того: не так уж часто и далеко не во всяком коллективе господствует в

реальной жизни такая атмосфера — пусть даже не стопроцентно безоблачная.

Особенно больших трудов стоит установить, а затем и поддерживать ее в

коллективах людей, профессиональная деятельность которых — штучная, индивидуальная, поддающаяся персональной оценке со стороны пристально

смотрящих друг за другом коллег, В коллективах, где силой обстоятельств

неизбежно имеются как премьеры, солисты (причем разного ранга), так и

статисты — и отнюдь не исключается переход из одной из этих категорий в

другую.

Свою принадлежность к категории относительно высокой приходится

непрерывно подтверждать делом — одну ошибку воспримут как случайную, вторую — как совпадение, а третью. .

Поэтому чистые товарищеские отношения не всегда

418

безотказно устанавливаются в среде артистов, литераторов, спортсменов, летчиков, словом — всюду, где в работе присутствует элемент состязательности.

Вряд ли минует чаша сия и космонавтов.

Кто-то слетал за два года три раза, а кто-то долгие годы ждал своей очереди

на первый полет. Чей-то полет имел широкий резонанс в профессиональной среде

да и во всем обществе, а чей-то прошел сравнительно менее заметным. В общем, основания для того, чтобы почувствовать себя обойденным, находятся — не

могут не найтись. Полная идиллия тут мало вероятна.

И все же — сужу по свей родной летно-испытательной корпорации, но

полагаю, что среда космонавтов с ней в этом отношении сходна, — черты

товарищества, коллегиальности, профессиональной спайки оказываются сильнее

мотивов соперничества. Особенно, в ситуациях жизненно острых. Видел тому

немало подтверждений.

Вот Гагарин говорит на космодроме в микрофон за несколько секунд до

пуска ракеты Быковского: «Гордимся твоей выдержкой!».. Волынов тормошит

дублера только что улетевшей Терешковой, стараясь отвлечь ее от сложных

переживаний. . А через полгода после посадки «Союза-17» Климук, сам работая в

космосе уже около месяца, на сеансе связи поинтересуется: «Как там «Алмазы»?»

— то есть Леонов и Кубасов, собирающиеся в это время в полет по

ответственному заданию — совместному эксперименту «Союз-Аполлон». И, получив ответ, что, мол, готовятся полным ходом, посочувствует: «Да, трудный

билет им достался». Будто бы ему с Севастьяновым достался более легкий!.

Слов нет, за эти годы изменились наши космонавты — и каждый в

отдельности, и как корпорация в целом. Повзрослели. Многое повидали. Многое

поняли. Многому научились. Выросли вместе с делом, которому преданно

служат. Но в самом главном — я твердо убежден, что именно это и есть самое

главное, — в своем человеческом существе остались похожими на тех шестерых

симпатичных капитанов и старших лейтенантов, с которыми я познакомился У

тренажера первого «Востока» в далекий осенний день шестидесятого года.

За годы, быстро (гораздо быстрее, чем хотелось бы) промелькнувшие с тех

пор, полеты людей в кос-

419

мос прочно, необратимо вошли в жизнь жителей Земли.