Избранное в двух томах. Том 2

технике яркость локальных цветов, особенную мягкость и воздушность, свойственные этому незаурядному живописцу.. » Это — из представления

художника к званию заслуженного деятеля искусств республики, написанного в

июне 1962 года и, к сожалению, оставшегося без последствий, — как, впрочем, и

ряд других представлений к наградам и почетным званиям (включая обращение

группы летчиков — Героев Советского Союза, ходатайствовавших уже в 70-х

годах о присвоении Константину Константиновичу этого звания за совокупность

подвигов, совершенных им за годы служения авиации).

Работы Арцеулова с неизменным успехом экспонировались на многих

выставках, в том числе и на трех персональных: в 1962, в 1966 и в 1981 годах. На

последней — уже посмертно.. Каждая из этих работ — в своем роде. И каждая

властно создает у зрителя то именно настроение, которое владело художником и

которое он стремился передать нам.

Художественная одаренность Константина Константиновича проявлялась не

только в том, что он изображал на холсте, бумаге или картоне. Он был

превосходным рассказчиком — из тех, которые умеют говорить спокойно,

сдержанно, без размахивания руками и голосовых модуляций, но которым

слушатели внимают раскрыв рты. Стоит пожалеть о том, что он не перенес свои

устные рассказы на бумагу. Вернее, сделал это очень скупо. Тем не менее его

очерк «Мальчик и орел», опубликованный в «Комсомольской правде», видимо, во многом автобиографический, выражает и поэзию полета, и психологию

мужающего юноши, и очарование природы Крыма, а главное — светлое

мироощущение автора.

Интересен и оставшийся неопубликованным рассказ Арцеулова «Случай», выдержанный в совсем иной, немного иронической тональности, соответствующей содержанию рассказа — любовной истории, развившейся из

недоразумения почти анекдотического: молодой летчик получает от незнакомой

женщины записку — приглашение на свидание. Они встречаются, быстро

развивается роман, и лишь в самом конце рассказа (после свершения всех

положенных событий романа) выясня-

536

ется, что произошло счастливое недоразумение: записку писала какая-то другая

женщина. Анекдот? Конечно, анекдот. Но как легко, тонко, без намека на

пошлость, в которую, казалось бы, так легко было тут впасть, рассказывает этот

«случай» Арцеулов! Завершается рассказ словами от автора: «Конечно, ничего

этого не было.. Новелла выдумана мной». Что ж, возможно, что выдумана. . Мы

не знаем, писал ли Арцеулов когда-нибудь, хотя бы в юности, стихи. Но в одной

из его черновых тетрадей среди набросков контуров планера и систем управления

им вдруг находим. . эпиграмму. Видимо, изрядно надоели Константину

Константиновичу бесконечные длинные анкеты (долгое время бывшие у нас в

большой моде), и он пишет, озаглавив четверостишие «Разбирая папки с

бумагами»: «Вся жизнь моя изложена в анкете. Она прошла, чтоб написать

анкеты эти». Особое место в литературном — иначе не назовешь — наследии

Константина Константиновича занимают его письма. Я имею в виду не стиль, вернее, не только стиль — ясный, свободный, с приметами этакой благородной

старомодности. Главное, что обращает на себя внимание в письмах Арцеулова, это их содержание.

Конечно, повсюду, куда бы Константин Константинович ни приезжал — в

Армению, Киев, Коктебель, он неизменно оказывался в положении почетного

гостя. Но не «свадебного генерала»! Эта роль была ему органически чужда. На

собственной персоне он сосредоточиваться не любил, напротив, пристально

смотрел вокруг себя. И не только смотрел, но и видел, что далеко не одно и то же.

Видел прежде всего людей.

Раскроем хотя бы письмо, в котором Арцеулов на девяти страницах

рассказывает родным о своей поездке в Армению. Оно полно людей (так и

хочется сказать: действующих лиц). Самых разных. Начиная с давно знакомых

автору письма, как, например, выдающийся пилот, Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР Р. И. Капрэлян — и в то время

начинающий испытатель Г. Р. Карапетян. Заместитель начальника Армянского

управления Аэрофлота X. С. Петросян — и упомянутый лишь по имени, но по

достоинству оцененный Арцеуловым за внимательность и гостеприимство,

«приставленный к нам от Союза художников Рудольф». Малоизвестный вне

церковных кругов епископ, настоятель монастыря в пещерном городе

537

Герарте, — и видный религиозный и политический деятель, католикос всех армян

Вазген IV («Мужчина лет шестидесяти с приветливым, умным лицом. .

Извинился, что плохо говорит по-русски. . Показал три картины Айвазовского, проводил нас до дверей. .»).

Особое внимание Арцеулова привлекли и были образно им описаны