Избранное

Петр. Поверят! Пусть в бумагах моих посмотрят, там в третьей папке специальный указ на энтот случай мной заготовлен… Пусть удостоверятся!! А теперь быстро вылазь! И не перечь! Пошел отсюда!!

Балакирев подошел к веревке, прыгает, пытается достать.

Балакирев. Влезть бы на кого-нибудь… Все повыше будет! Педрилло, братец, подсоби!

Карлик(Петру). Алексеич, дозволь и мне помочь… Мы, шуты, одна артель, друг дружку всегда выручаем… (Петр кивнул.) Спасибо, государь, что с колен меня наконец-то поднял, вот рост мой и пригодился!

Карлик и Педрилло поднимают Балакирева. Тот хватается за веревку, начинает с трудом лезть наверх.

Петр. Давай, Иван!.. Напрягись… Все силы собери… А для этого про нас забудь. Про живых думай… Про тех, кто ждет тебя там… наверху…

Балакирев(мучительно подтягиваясь). Маменька моя…

Петр. Вот! За маменьку подтянись! За Дуняшу!

Балакирев(из последних сил). За сына Ванечку!

Петр. За Ванечку!! (При этих словах откуда-то сверху упал второй конец веревки.) Смотри! Добрый знак! Не иначе, Господь твой канат на блок повесил! Теперь и мы подмогнуть можем! (Схватил второй конец каната.) Ну вы, мертвяки, не зря я вас паруса поднимать учил! Помогай бывшему царю!!

Все схватили конец веревки, начали тянуть по команде Петра.

И-и раз! И-и еще раз! И-и еще рраз! Счастливо, Ваня! До следующей встречи! Не торопись к нам! Будь здоров! И-и рраз! И-и рр-раз!

И с каждой командой Балакирев приближался к верхнему краю колосников сцены, пока не скрылся из глаз.

Картина восьмая

Громкая музыка. Звуки рожков, трещоток, барабанов. Появляется шутовская процессия. Впереди – Лакоста

, Ушастик, Шапский.

Шуты(поют).

Ать! Ать! Вашу мать!Просим всех шутам внимать!Головы коль не хватает,Будем жопу величать!..Оп! Оп! Оп! Стоп!Положили ее в гроб

И водичкой поливаем,Чтобы в ней пророс укроп…Ой, судари-судари!Ой дури-дури-дури!..

Шапский(выходит вперед, разворачивает свиток). Слушай царский указ! «Ее императорское величество государыня Екатерина Алексеевна повелевает: во исполнение воли покойного государя нашего Петра Алексеевича учредить на Руси для потехи и смягчения нравов новый праздник День дурака, коий проводить ежегодно Первого апреля. В сей день повелеваю устраивать маскерады и потешные игры, а также дозволяю менять общий порядок вещей, званий и сословий и при сем обиды и притеснений никому не чинить… Самолично для веселия на этот день дозволяю занять трон любимому шуту Ивану Балакиреву и приказываю всем моим подданным оказывать ему достойные царского звания почести!» (Свернул свиток.) Виват царю Ивану Алексеевичу!

Шуты. Виват! (Убегают.)

Появляются Шафиров и Ягужинский в маскерадных комзолах и шутовских колпаках.

Ягужинский

. Экий наряд на тебе дурацкий, Петр Павлович! Но личит, ей-богу, личит… (Смеется.)

Шафиров. А ваш колпак, Павел Иваныч, сразу и не заметишь. Вроде и всегда так ходили…

Быстро входит Меншиков. Он в своем обычном генеральском одеянии, при звездах и орденах.

Меншиков. Здорово, Паша! Здорово, Петр Палыч!

Шафиров. Здравствуй, Александр Данилыч! А ты чего не в маскераде? Указ был. Царица осерчает.

Меншиков. Не нравится мне сей указ!

Шафиров. Ну почему ж? Во многих цивилизованных странах такой шутовской обычай установлен. Даже в Древней Греции были подобные праздники Дионисия…

Меншиков. И чего хорошего? Были греки могучие – Антей да Геракл, а теперь сплошь мелкий народ, на базарах фигами торгует… Дошутились чернявые!.. Короче, мужики, сымай колпаки, серьезный разговор у меня… О царице! (Огляделся, не слышит ли кто.) Приступ у ней ночью был. Доктора сказали – здоровье вконец порушено. И месяца не протянет…

Шафиров. Типун тебе на язык, Александр Данилыч! Выглядит царица хорошо… Бодра, весела.

Меншиков. Выпила с утра – вот и весела… А внутри все сломано. И умом начисто поехала. Особенно после Ванькиного похода на тот свет. Она ж и вправду поверила, что тот с Петром встречался.