Избранное

– Хорошо, – сказал Соломон. – Клянись им при всех. Сейчас! Но помни, язычник, если солжешь – то Ваал испепелит тебя огнем, а Астарта возьмет в жертву детей твоих…

Ассириец вздрогнул, с ненавистью посмотрел на эфиопа:

– Из-за тебя, дурака, искушаю богов небесных… – Он даже замахнулся тростью на слугу, но, поймав строгий взгляд Соломона, сдержался, швырнул трость под ноги эфиопу: – Подними!

Испуганный эфиоп поднял трость.

Ассириец достал из-за пазухи две маленькие золотые фигурки идолов, поставил их на ступеньку и задвигался, закружил вокруг них, запричитал:

– О, Ваал, бог солнца, и ты, великая Астарта, богиня ночи… Свидетельствуйте в мою защиту… Отдал я деньги… Под взглядом вашим неусыпным отдал… А если не так, то пусть гнев ваш падет на мою седую голову и кровь моя утолит вашу жажду…

Он начал в истерике царапать свое лицо, потом упал на пол и задрожал в конвульсиях.

Соломон внимательно наблюдал за ним.

– Остановись! – наконец произнес царь, и ассириец послушно затих. – Ты сказал правду, но ты нечестен!

Он поманил к себе эфиопа. Тот послушно подошел к царю. Царь взял из рук эфиопа трость, оглядел ее.

– Тебе отдали деньги, – с улыбкой сказал царь и разломил трость пополам.

Золотые монеты со звоном посыпались на пол. Эфиоп с изумлением уставился на них.

– Собери, они твои! – сказал царь. – А трость пусть вернется к хитрому купцу… Ударом – за каждую спрятанную монету!

Царь кинул обломки трости одному из воинов. Двое других подхватили под руки упирающегося ассирийца и, сопровождаемые одобрительными возгласами публики, вынесли его из зала…

И тогда место на ступенях, ведущих к трону, заняла бедно одетая женщина с глиняной чашей в руках. Лицо ее было темно от печали, глаза заплаканы.

– Я ищу справедливости, царь! – сказала она. – Много бед свалилось на меня… Умер мой муж. Каменщик… Заболели дети… А сегодня на последние два динария я купила вот эту чашу муки и понесла домой. Но вдруг подул сильный ветер и развеял муку… Денег нет, а дети голодные…

– И кого ты винишь, женщина?

– Не знаю, – вздохнула вдова. – Если Бог наслал ветер – пусть платит, если это – проделка Дьявола, пусть он вернет муку или деньги. А к тебе, царь, я пришла потому, что ты мудр.

– Не знаю, мудр ли я настолько, чтобы отвечать за все, что происходит под небом? – улыбнулся царь. – Подожди моего решения, женщина, я должен подумать.

Вдова сошла со ступенек и встала в толпе, ожидая решения своего дела.

Затем на ступеньку поднялся бородатый мужчина с маленьким свертком в руках.

– Меня зовут Адонирам, – сказал мужчина. – Я – сборщик податей. И в моем ведении твои виноградники, что на склонах горы Ватн-эль-Хав, где ты любишь гулять в одиночестве, о великий царь!

– Я знаю, где мои виноградники, – строго заметил Соломон. – Переходи к делу!

– Прости, что занимаю драгоценное время, – сказал Адонирам, – но от твоего слова зависит судьба одной девочки… Она работает на виноградниках. И у нее в руках я сегодня увидел вот такую вещицу…

Адонирам развернул сверток и показал всем скрепку из темно-зеленого золота в форме свернувшегося крокодила.

Соломон напрягся и чуть скосил глаз в сторону трона, где сидела мать. Но Вирсавия, казалось, дремала и не обращала внимания на происходящее.

– Это – дорогая скрепка из чистого золота, – продолжал Адонирам, – она достойна царского туалета. И я подумал, не обронил ли ты ее случайно? И если это так, то девочка обязана ее вернуть.

– А что говорит девочка? – спросил царь. – Ведь я мог и подарить ей эту безделушку.

– Конечно, конечно, – забормотал Адонирам. – Великий царь волен кого угодно награждать подарками… Но в том-то и дело, что девочка говорит, будто скрепку ей подарил не великий царь, а кто-то из его охранников по имени… Соломон. Я спросил Элиава, начальника стражи, и он мне сказал, что человека с таким именем нет среди охранников.

Царь повернулся к Элиаву, и тот кивком головы подтвердил слова Адонирама.

– Следовательно, – продолжал Адонирам, – либо девчонка врет, и тогда ее место в тюрьме, либо при твоем дворце появился самозванец, и поэтому я, верный слуга царя, посчитал своей обязанностью…

– Где девочка? – резко прервал его Соломон.

– Здесь пока… – Адонирам сделал жест, и его слуги вывели из толпы Суламиту.

Она была бледна, дрожала и боялась поднять взгляд на царя.

Толпа зашептала, разглядывая девушку.

Даже Вирсавия открыла глаза и посмотрела на Суламиту с нескрываемым любопытством.

– Как тебя зовут? – спросил царь.

– Суламита! – сказала девушка.

– А того, кто подарил тебе эту скрепку?

– Соломон… Но он дал это не мне, а братьям… Они бросили, я подняла. Потому что мне очень дорога память о нем… О Соломоне.

– Он похож на меня? – спросил царь.

– Не знаю, – тихо сказала Суламита и посмотрела в лицо царю. – Наверное… Трудно сказать… Ты далеко на троне, он был рядом.

– Так, может, это и был я? – улыбнулся Соломон.

– Нет, – твердо сказала Суламита. – Он сказал, что он из свиты царя, что он – твой телохранитель…

– А ты не допускаешь, девочка, что царь мог пошутить? – неожиданно громко спросила Вирсавия.