Читаем Избранные эссе полностью

Другими словами, двое или трое не слагаются, как отдельные механические единицы коллектива. Двое или трое не срастаются, как органическое единство творящего свою волю народа. А слагаясь, сращаясь, они не остаются равными себе, но приобретают от факта сложения, сращения еще нечто, что в них не заключено нечто, что по существу больше их, что преображает и вновь определяет их.

В этих линиях можно искать многих путей. Тут пути наши, пути демократии, пути социализма.

Три эти слова определяют большую и подлинную степень преображения первоначальной тьмы коллектива. Они возможны лишь при достижении значительного совершенства.

Но, конечно, они не завершение, они не окончательное преодоление, не окончательное преображение, не святость, не полнота последней реальности, не момент слияния с Богом.

И в этом отношении движение мыслится бесконечно долгим и трудно определимым в отрезке времени наших жизней.

Тут важно только утвердить подлинную реальность, подлинную сущность этих путей.

Кто имеет к ним «талант», тот должен и вправе идти по ним, потому что в пределе они ведут к последней полноте Божества.

От камня до духа, — все суще и все неизбежно в последней полноте.

О материнстве.

Слепая земля несла в своих недрах слепое семя. Не она выбирала судьбу свою и не семя волей своей избрало себе недра земли, а так было назначено им.

И в отдаче своего плода миpy земля принесла не своей волей избранную слепую жертву.

Дальнейшая степень преображения этого пути, — опознавшее себя материнство.

Часть себя становится иной жизнью и остается кровно слитой с начальной жизнью.

В материнстве есть воплощенное существование в себе и в другом, — в другом, отдельном от себя. Мать, оставаясь в сыне, отдает его всем дорогам земным, всем полям земным, всем страданьям, и соблазнам. Мать уже не вольна в судьбе сына, и вместе с тем неразрывно связана во всех его путях с ним.

В материнстве предельное ощущение гибели, потому что нет никаких сил вмешаться в сыновний путь.

В материнстве самая великая любовь, потому что оно издали и без возможности что‑либо изменить влечется за сыновним путем и как бы соживет в своей раздельности с этим сыновним путем.

Материнство не имеет крыльев, потому что оно не может решать. Оно только разделяет чужое решение. Оно страдает чужим, вольно избранным страданием, и для него это страдание не вольно избранно, а только неизбежно принято.

Материнство не виновато, но ответственно. И вместе с тем даже в ответственности оно не может выбирать своих решений.

Материнский путь в степенях преображения может иногда стоять неизмеримо ниже сыновнего пути, но даже и это не избавляет его от ответственности и боли за более преображенную степень.

Тут все не волею избрано, а до конца неизбежно.

Тут в гибели нет сознания преодоления, в страдании нет ощущения достиженья, тут земля молчит, а звери воют, а люди исходят мукой от не завершаемой жалости.

Но ничего, ничего изменить нельзя.

Потому что можно не вести и выводить, а только сопутствовать.

О сыновстве.

Сопутствовать, — другому.

Земной путь, материнский путь сопряжен с существованием сыновнего.

Для матери нужен сын.

Для воплощения материнства воплощение сыновства.

Важно знать, — есть ли и обратная необходимость и обратная зависимость.

Или вышло семя из недр земли, принесла земля миpy свой плод, — и дальше, — пути не встретятся.

Или, — в другой степени, — отдала мать сына всем дорогам жизни и больше к ней сын не вернется.

Еще точнее, — нужно ли и неизбежно ли для сына сопутствие матери.

Все люди сыновья.

Но есть сыновья, не причастные сыновству. Это те, дорога которых иначе намечена, которые имеют крылья иных путей.

Много плодов земных идет в пищу птицам и зверям и не все вновь обращаются, как семя, в земные недра.

Но есть люди, причастные сыновству. Это те, кто знает и нуждается в вечном следовании за ними матерей, не могущей помочь и бессильной что‑либо изменить.

Причастны сыновству те, кто даже будучи вождями, всегда остаются ведомыми, те, кто идет не в одиночку, а всегда чувствует за собой идущих и ведомых им.

Это те, перед которыми впереди не прорубленная дорога, а заросшая лесная чаща.

И наконец, — главное, — причастные сыновству, идут не к победе в легкой борьбе, а могут побеждать, только принесением себя в жертву. Плоды же победы, — не для них.

Сыновство определяет их подвиг, как жертву, как защиту собою, — своей кровью и мукой, — тех, кто стоит за ними.

И вот тут ясно, что самый высокий подъем их в степенях преображенности, не исключает, а наоборот предрешает минуты бессилия, минуты звериного воя, минуты такие, когда они падают на землю и ничего не могут, и хотят только, чтобы чья‑то, тоже ничего не могущая изменить рука, прикоснулась к ним, чтобы путем прикосновения к матери они осознали, что они не до конца одиноки, что ничего не меняющая связь их с недрами дает передышку, наполняет новыми силами.

Путь сыновства неизменим, — это путь вольно выбранной жертвы. Но он осуществим только при наличии матери, в бессилии своем покрывающей силу сына.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Заступник земли Русской. Сергий Радонежский и Куликовская битва в русской классике
Заступник земли Русской. Сергий Радонежский и Куликовская битва в русской классике

Имя преподобного Сергия Радонежского неразрывно связано с историей Куликовской битвы. Он наставлял и вдохновлял князя Дмитрия Донского, пастырским словом укреплял его дух и дух всего русского воинства. Пересвет, в единоборстве одолевший Челубея, был благословлен на бой Сергием. И только благодаря усилиям преподобного «великая вера» в правое дело победила «великий страх» перед «силой татарской». Вот почему Сергий стал в глазах народа заступником Руси и одним из самых почитаемых русских святых, не иссякает поток паломников в основанную Сергием обитель — Троице-Сергиеву Лавру, а сам Сергий в русской культуре является символом единства, дающего силу противостоять врагам.В этой книге, выход которой приурочен к 640-летней годовщине победы на Куликовом поле, собраны классические произведения русской прозы, в которых отражена жизнь преподобного Сергия Радонежского и значение его личности для России.

Александр Иванович Куприн , Иван Сергеевич Шмелев , Коллектив авторов , Николай Николаевич Алексеев-Кунгурцев , Светлана Сергеевна Лыжина (сост.)

Православие
Чтобы все спаслись. Рай, ад и всеобщее спасение
Чтобы все спаслись. Рай, ад и всеобщее спасение

Принято думать, что в христианстве недвусмысленно провозглашено, что спасшие свою душу отправятся в рай, а грешники обречены на вечные сознательные мучения. Доктрина ада кажется нам справедливой. Даже несмотря на то, что перспектива вечных адских мук может морально отталкивать и казаться противоречащей идее благого любящего Бога, многим она кажется достойной мерой воздаяния за зло, совершаемое в этой жизни убийцами, ворами, насильниками, коррупционерами, предателями, мошенниками. Всемирно известный православный философ и богослов Дэвид Бентли Харт предлагает читателю последовательный логичный аргумент в пользу идеи возможного спасения всех людей, воспроизводя впечатляющую библейскую картину создания Богом человечества для Себя и собирания всего творения в Теле Христа, когда в конце всего любовь изольется даже на проклятых навеки: на моральных уродов и тиранов, на жестоких убийц и беспринципных отщепенцев. У этой книги нет равнодушных читателей, и вот уже несколько лет после своего написания она остается в центре самых жарких споров как среди христиан, так и между верующими и атеистами.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дэвид Бентли Харт

Православие
Откровенные рассказы странника духовному своему отцу
Откровенные рассказы странника духовному своему отцу

Выходящие новым изданием "Откровенные рассказы странника духовному отцу" достаточно известны в России. Первые четыре рассказа были написаны русским автором во второй половине прошлого века и распространялись и в рукописном виде и печатаю. Они были обнаружены и переписаны на Афоне настоятелем Черемисского монастыря Казанской епархии игуменом Паисием. Рассказ в книге ведется от лица странника, каких немало бродило по дорогам и весям Святой Руси. Они переходили из монастыря в монастырь, от Преподобного Сергия шли в Саров и на Валаам, в Оптину и к Киево-Печерским угодникам,заходили к Воронежским святителям Тихону и Митрофану, добирались даже до Иркутска, чтобы поклониться святителю Николаю, доходили и до Афона, и до Святой Земли. Не имея здесь "пребывающего града", они искали грядущего, основателем и художником которого являлся Бог (Евр.11, 10). Таинственность темы, живость и простота рассказа странника захватывают читателя. Не случайно эта книга получила большую популярность. 

Сбоорник

Православие / Религия, религиозная литература