Избранные письма. Том 2

Много слов, статей, речей, изысканий потрачено театроведами на тему: надо ли актером родиться или им можно сделаться. Вы являетесь ярким примером того блеска и заразительности, каких не добиться актеру без врожденного дарования.

Силу Ваших актерских свойств, Вашей богатой сценической палитры я особенно чувствовал все последнее время в наших встречах по «Горю от ума»[1096].

Не раз говорил Вам это и рад повторить.

А кстати и пожелать Вам успешно завершить этот новый труд.

С искреннейшей симпатией.

Вл. Немирович-Данченко

Прошу передать мой привет Елизавете Феофановне.

{471} 537. М. П. Лилиной[1097]

17 ноября 1938 г. Москва

17, четверг

Милая Мария Петровна!

Вы такая актриса, которая сама может отвечать за органическую связь образа с замыслами постановки. Поэтому я выскажу мое мнение, как опасения[1098]. Опасность Вашей графини для меня в двух линиях. Первая — не получится ли Петербург, а не Москва. Пушкин, а не Грибоедов. В доме Максима Петровича, а не в особняке Фамусова на интимном балу («домашние, друзья», «под фортепьяно»). Французская кухня вместо кулебяк, каш разных сортов, грибков да кисельков.

И вторая — не разберу, как Ваш замысел справится с такими задачами: глуха, бестолкова («ее не вразумишь») и очень дряхла («мне, право, не под силу; когда-нибудь я с бала да в могилу»)[1099].

Отвечаю бегло, чтоб не задержать.

Обнимаю Вас.

Ваш Вл. Немирович-Данченко

538. И. К. Ениколопову[1100]

14 декабря 1938

 г. Москва

14 декабря

Многоуважаемый Иван Константинович! Думаю, что это, действительно, был мой отец, Иван Васильевич.

У меня сохранился его формуляр. Там значится, что вся его служба протекала на Кавказе, что в 1839 году он был произведен в капитаны, и хотя в формуляре нет точных указании на назначение его по установлению демаркационной границы, но именно в эту пору указаны какие-то его операции в Адрианопольском округе.

Причем о другом Немировиче-Данченко я до 70‑х годов на Кавказе не слыхал.

Что Вы пишете о грибоедовской рукописи — очень интересно[1101].

В. Немирович-Данченко

{472} P. S. У меня был товарищ по гимназии Ениколопов. Не родственник Вам?

539. В. А. Орлову[1102]

Январь (после 23) 1939 г. Москва

Дорогой Василий Александрович!

Возобновление Чехова — дело такое сложное, что режиссура долго не могла остановиться на определенном составе исполнителей. Поэтому случилось так, что Вам, кроме дублирования Андрея, поручается поработать еще над Кулыгиным. Я понимаю, что эти перемены могут Вас беспокоить, и потому очень прошу Вас понять наши сомнения и извинить.

Жму руку. Вл. Немирович-Данченко

540. Труппе МХАТ[1103]

25 мая 1939 г. Москва

Телеграмма

Мысленно слушаю эту чудесную лебединую песню Чехова. Вспоминаю всю великолепную работу над «Вишневым садом» Станиславского и шлю горячий привет так крепко держащей наше художественное знамя Ольге Леонардовне[1104].

Немирович-Данченко

541. Из письма Е. Е. Лигской[1105]

9 июля 1939 

г. Evian les bains

9/VII-39

… Когда встречаются разногласия между мною и единогласием в нашем управлении, я не возражаю. Оставляю за собой право врываться в решительных случаях. Так насчет «Периколы» не возражаю, но остаюсь при особом мнении[1106]. Для {473} «кассы», может быть, и хорошо, но это будет после «Елены»[1107] много шагов назад! А тогда я и кассе радоваться не способен.

Вообще… если это не подозрительность, опасения с моей стороны… боюсь торжества такой тенденции… все вширь и вширь. А не вглубь. Довольствоваться нажитым. Нет надобности тратить время для «отлично», когда и «хорошо» приносит успех… Вширь — это значит сплошные замены первых сил вторыми, это значит — мириться каждодневно то с одним ляпсусом, то с другим, не замечать, как изо дня в день снижаются требования, а вместе с этим растет и самодовольство; злоупотребление моей же формулой, что театр есть цепь компромиссов…