Избранные произведения. Том I

— Ну еще бы! Двадцать лет! Это не каприз, не какая-то там интрижка. Это брак, черт возьми. Вы хоть это понимаете, Оливер?

— Да, под конец мы все это поняли. Тот самый брак, покуда смерть не разлучит… — Вдруг перехватило горло, и Джоул сделал еще глоток. Сидра в бутылке было уже на донышке.

— И вам пришлось пройти весь этот цирк с официальными похоронами и ничем себя не выдать. Командовали траурным кортежем… о боги!.. — Майлз помолчал. — На его похоронах я вас едва замечал. Я… простите.

— Мы тогда были в шоке и едва ли что вообще замечали. Такая утрата…

Майлз кивнул.

— Полагаю, вы просто продолжили встречаться? Но уже как пара?

— Нет. Три года мы пропустили. Мы… заблудились, словно потеряли себя. И начали все заново. Совсем недавно. И совсем иначе.

— Понимаю… Может быть. — Он нахмурился. — Хотя, если честно, не понимаю, почему вы расстались.

— Бывает, что горе проявляется странным образом. Да и работа — и ее и моя — слишком многого от нас требовала. А может, нам обоим требовалось время, чтобы прийти в себя после такой утраты, и только после этого найти в себе силы — не вернуться к прежнему, а начать заново. Сложно объяснить. Для нас, во всяком случае, это имеет смысл.

— Я ж не спорю, вам видней.

— Да уж… Так вот, возвращаясь к теме яйцеклеток…

— Ага, значит, это действительно яйцеклетки?

— Если отвечать буквально, то правильно будет сказать не совсем, хотя технические подробности лучше объяснит доктор Тан. После того как шесть девочек Корделии были… — «собраны? зачаты?» — …созданы, осталось полдесятка клеток, которые она назвала «скорлупками». Яйцеклетки без ядра. Она предложила мне их для скрещивания вместе с гаметами Эйрела. И дала совет обзаводиться только сыновьями из-за всяких заморочек с законами.

На сей раз Майлз довольно долго переваривал полученную информацию.

— Вот как… Прекрасно. Вот уж никогда б не подумал! Так вы за этим меня позвали? Не знаете, принять ли ее предложение?

— Нет, дело уже сделано. Три замороженных мужских эмбриона с моим именем хранятся в репроцентре. Они там уже несколько месяцев. Мои сыновья. Ваши единокровные братья.

Майлз что-то невнятно пробормотал и посмотрел Джоулу в глаза:

— И?.. Вы считаете, у меня есть право голоса? Или право вето?

— Нет, я не требую от вас принимать это решение за меня и не прошу одобрения… Я рассказал не поэтому… — Джоул не знал, как объяснить. «Пытаюсь сделать так, как должно быть. Поступить правильно, да, наверно, поэтому». — Я видел, каким вы были в двадцать. За эти годы пройден немалый путь…

Майлз хотел было возразить, но не стал — только молча кивнул.

— Корделия с Эйрелом вместе вырастили хорошего человека, это придаст мне сил в моем начинании.

— Знаете ли, тогда я считал, что создал себя сам. Я был молодой и глупый. Надеюсь, с тех пор я поумнел.

— Да, и было увлекательно смотреть, как вы взрослеете, всё больше становясь похожим на отца. Если вы смогли…

— То и любой сможет? — грустно улыбнулся Майлз.

— Нет, я хотел сказать, «может, я тоже смогу».

— Это все потому, что вы безнадежно дипломатичны. Или же, ну не знаю… просто никогда не позволяли своему эго препятствовать в достижении поставленной цели.

— Как бы то ни было, но результаты, согласитесь, впечатляют. У вас чудесные дети, Майлз.

— Надеюсь. — Он пожал плечами. — Не знаю, правда, благодаря мне или вопреки. Но вот что я вам скажу, от меня тут, в общем-то, ничего не зависит. Я могу делать что угодно, или ничего не делать. Не родители воспитывают детей — дети воспитывают родителей. Дети меняют наше поведение с первого крика. Лепят из нас то, что им нужно. И не всегда это получается безболезненно.

— О, даже и не предполагал ничего такого… — удивился Джоул. Но это наблюдение, как ни странно вселяло надежду.

— Да, можете мне поверить. Я всю свою жизнь набирался опыта в процессе работы. Так почему тут должно быть по-другому? — Майлз помолчал, покачав головой. — Если эпизод с огненным дождем на пикнике о чем-то говорит, то у вас есть нужные рефлексы, чтобы продолжать задуманное.

Теперь головой покачал Джоул.

— Если… — начал было он, но «если» уже не подходило. — Когда

у меня будут дети, я не хочу, чтобы они были отрезаны от своей настоящей семьи из-за ненужных умолчаний. — И добавил после паузы: — Дети мои и Эйрела. Хотя ему тоже не дано было ни проголосовать «за», ни наложить вето.

— В этом вопросе он целиком и полностью передал свой голос моей матери. Теперь я понимаю, почему этот пункт в его завещания был так четко обозначен. Я узнавал его голос в этих формулировках.

— И… если вы примете их, то и остальные поступят так же. — Пускай не все, но многие, достаточно, чтобы, как выразился Майлз, продолжать задуманное.

— А если, допустим, я не стану этого делать?

— То же самое.

— Это расстроит мою мать, — вздохнул Майлз.

— И меня тоже. — И не только из-за Корделии, внезапно понял Джоул.

— Ха!

Джоул скривился, допивая раствор электролитов. Обезболивающие уже слабо действуют.