Избранные произведения. Том I

— Ох-х! — выдохнул Майлз. — Я так вам обязан, Оливер. Если бы не вы, все эти ожоги получили бы Саша и Элен.

Оливер пожал плечами:

— Вы сделали бы то же самое.

— Нет, ничего бы не получилось, — сказал Майлз просто. — Ростом не вышел. Но уж попытался бы, это точно.

— Я хотела обратиться к тебе с просьбой, — сказала Корделия Оливеру, — но ты под воздействием лекарств. — Она повернулась к врачу: — Они собираются устроить фейерверк в его честь. И прислали посмотреть, сможет он прийти или нет.

Оливер приподнял голову:

— Фейерверк! Вроде как хватит с меня фейерверков…

— Ну послушай, они ждали, готовились… Может, посидишь там недолго?.. Если в состоянии, конечно. Я думаю, было бы неплохо как-то успокоить твоих людей. Не сказать, что паника… но они за тебя очень волнуются. — Корделия их вполне понимала. И кроме того, совсем не надо, чтобы поползли слухи о его гибели. Слухи, как известно, всегда преувеличены, но тем не менее…

Оливер хмыкнул:

— Как трогательно. Если только они не волнуются из-за фейерверков, знаешь ли. Они ведь так надеялись, предвкушали?..

Полковник не выказывал горячего одобрения, но пока молчал. Тут вошел медтехник, и полковник попробовал выиграть время:

— Сначала надо закончить с обработкой ожогов и наложить повязки…

Они вдвоем укрепили у Джоула на спине и на шее проницаемую тонкую пленку, поверх наложили защитную марлю. Корделия помогла ему сесть, спустив ноги со стола. Джоул щурился, пытаясь сфокусировать зрение.

Полковник нахмурился:

— Пока я предпочел бы отправить его на сегодняшнюю ночь в госпиталь базы. На данный момент мы сделали все что могли, но… он должен еще какое-то время находиться под наблюдением медперсонала. Серьезные ожоги на значительной части поверхности тела — это вам не просто царапина. А если вы намерены вести себя так, будто это полная ерунда, то я без малейших колебаний уменьшу вам дозу обезболивающих.

Оливер усмехнулся:

— Так усадите меня на скамейку, всего на часик. Никаких кресел со спинкой, разумеется. А потом переправьте на базу — в мое тихое чудное жилище — на шикарном флайере ее сиятельства. Очень просто. Чем вам не нравится такой план?

— Думаю, лучше будет отвезти тебя во дворец, — сказала Корделия. — У меня очень хороший терапевт, ему уже давно не приходилось иметь дела ни с чем более волнующим, чем ободранные коленки. Есть лазарет, оборудованный чем только возможно… И я согласна, на эту ночь тебе лучше не оставаться одному.

— Полностью поддерживаю, — согласился полковник и улыбнулся Корделии со значением, словно говоря: «Ну конечно же, такого пациента следует передать только тому, кто выше его по рангу, а кроме вас таковых не имеется».

— Я хотел бы вернуться в свою квартиру, чтобы… Хотя, нет. — Оливер повернул голову к Майлзу и нахмурился. — Мне надо поговорить с вами. Позже. Вечером… обязательно.

— А?.. Ну ладно. — Майлз удивленно глянул на Корделию, но она только плечами пожала.

От рубашки Оливера остались одни лохмотья, а чем ее заменить, нашли не сразу. «Я не намерен напяливать на себя эту треклятую штуковину с завязками на спине». В итоге отыскали рубашку от операционной формы, подходящего размера и чистую. И синий цвет так идет к его глазам! Корделия не без удовольствия отметила, что он неплохо смотрится. Оливер попробовал было обуться самостоятельно, но не смог согнуть спину, и пришлось-таки принять помощь Майлза.

— Освобождение от работы для лечения на пять дней как минимум, — сурово заявил врач, — и даже близко к катеру не подходите без моего персонального разрешения! Сэр.

Дальше пошли инструкции — про жидкости, электролиты, и когда надо связаться с врачом, всю эту документацию скопировали для медиков во дворце и на наручный комм Корделии, и лишь тогда полковник отпустил Джоула под поручительство вице-королевы.

Радостные крики и аплодисменты сопровождали их всю дорогу до трибуны. Корделия смогла убедиться, что не ошиблась, оценивая настроение собравшихся. А когда Катриона, ожидавшая их вместе детьми, встала и радостно расцеловала Оливера, толпа начала просто бесноваться от восторга. Девочки Форкосиганов захотели последовать ее примеру, включая Симону («О, у моих внучек хороший вкус, надеюсь, таковым останется и впредь!») и Элен — та подошла последней, немного смущаясь. Оливера от лекарств клонило в сон, он вяло помахал рукой своим поклонникам и сел на скамейку.

— Вы герой, — сказала Катриона. — Особенно для меня.

Оливер с трибуны обводил взглядом толпу.

— Наверняка я выглядел по-дурацки, — вздохнул он.

— Зато такой день рождения не скоро забудешь, — заметила Корделия и тоже вздохнула.

Оливер тихонько рассмеялся:

— Да ладно… Уверен, шрамы со временем пройдут.

Корделия украдкой пожала ему руку. А потом — оглушительный свист, грохот… Шоу началось. И все разговоры пришлось отложить на потом.

* * *