Избранные произведения. Том I

После прачечной сестра с мужем снарядили меня в Клондайк. Эта была первая тяга в эту страну за золотом, начавшаяся осенью 1897 года. Мне был 21 год. Физически я чувствовал себя прекрасно. Помню, как в конце двадцативосьмимильного перехода с грузом через Чилкутский перевал, от берега Дайи к озеру Линдерман, я не только не отставал от индейцев, но даже не раз перегонял их. Переход от последней стоянки до озера составлял три мили. Я проделывал этот путь по четыре раза в день туда и обратно и каждый раз, направляясь к озеру, переносил на себе сто пятьдесят фунтов поклажи. Иначе говоря, я проделывал по ужаснейшей дороге двадцать четыре мили, из них двенадцать под тяжестью сто пятьдесят фунтов.

Да, я послал карьеру к черту и снова ступил на путь приключений, мечтая разбогатеть. И, конечно, на этом пути я встретил Ячменное Зерно. На этой дороге, как всегда, толпились мужественные рыцари, романтики, бродяги и искатели приключений, которые легко переносили голод, но не могли обойтись без виски. Виски шло с ними рядом, тогда как мука лежала нетронутая у края дороги, в ямах для хранения припасов.

По счастью, трое из нашей четверки не пили. Поэтому я выпивал довольно редко, лишь тогда, когда попадал в пьющую компанию. У меня среди припасов была и кварта виски, но я так и не откупорил ее во время пути. Лишь шесть месяцев спустя, когда мы стояли в уединенном лагере, я откупорил ее для доктора, которому нужно было оперировать больного без анестезии. Доктор и пациент осушили сообща мою бутылку, после чего началась операция.

Через год я вернулся в Калифорнию, чтобы оправиться от цинги, и узнал, что умер мой отец и что я, таким образом, остался главным и единственным кормильцем семьи. Если я скажу вам, что от Берингова моря до Британской Колумбии я ехал на пароходе кочегаром, а оттуда в Сан-Франциско палубным пассажиром, вы поймете, что я не привез с собой из Клондайка ничего, кроме цинги.

Времена были тяжелые. Трудно было найти какую-нибудь случайную работу. Я только и мог рассчитывать на что-либо подобное, ибо все еще не имел никакой специальности. Я не думал о карьере. С этим было покончено раз навсегда. Теперь на мне лежала забота о том, чтобы раздобыть пропитание для двух ртов, кроме своего, и сохранить кров над нашими головами. Да к тому же нужно было приобрести еще и зимнюю одежду, ибо моя годилась лишь для лета. Совершенно необходимо было немедленно найти какую-нибудь работу. Потом бы, немного передохнув, я мог бы, пожалуй, подумать и о будущем.

В тяжелые времена безработица прежде всего отражается на неквалифицированных рабочих. Я же ничего не умел, кроме прачечного и морского дела. Ответственность перед семьей мешала мне отправиться в море, а найти работу в прачечной не удавалось. Так я и сидел без работы. Я стал на учет в пяти конторах по найму. Я дал объявление в трех газетах и обошел всех своих немногочисленных знакомых, которые могли бы помочь мне найти работу. Но они или не могли, или не хотели сделать это.

Положение стало отчаянным. Я заложил часы, велосипед и макинтош, завещанный мне отцом, который очень им гордился. Этот макинтош был и остался единственным наследством, полученным мной за всю жизнь. Новый он стоил пятнадцать долларов, но оценщик дал за него всего два. Раз как-то ко мне явился один из моих бывших дружков по морской службе и притащил с собой костюм, завернутый в газетную бумагу. Он не мог толком объяснить мне, откуда у него этот костюм, но я и не настаивал на подробностях. Я сам хотел взять этот костюм, но совсем не для того, чтобы носить. Я отдал за него товарищу кучу старья, которое не брали в заклад и поэтому бесполезное для меня. Он распродал его по мелочам, выручив за него несколько долларов, а я заложил костюм за пять долларов ростовщику, и, насколько мне известно, он до сих пор там находится. Я никогда и не собирался выкупать его.

Однако я так и не находил себе работы, хотя несомненно должен был представлять собой ценность на рынке труда. Мне было двадцать два года, весил я сто шестьдесят пять фунтов без одежды, и каждый фунт мой был вполне годен для работы. Последние следы цинги исчезли благодаря лечению сырым картофелем. Не было места, в которое бы я не сунулся в поисках работы. Я пробовал стать натурщиком в мастерской живописи, но хорошо сложенных безработных парней оказалось чересчур много, и я не выдержал конкурса. Я отзывался на объявления престарелых инвалидов, искавших себе компаньонов, и стал было агентом по распространению швейных машин на комиссионных началах, без жалованья. Но бедняки не покупают швейных машин в тяжелые времена, так что пришлось отказаться от этой работы.

Конечно, наряду с такими легкомысленными затеями, я искал работу портового грузчика или хоть кого-нибудь, но зима надвигалась, и рабочая армия города с каждым днем росла благодаря притоку новых сил из деревни. Кроме того, я, который бесконечно блуждал по всем странам мира и царству разума, не был членом ни одного профсоюза.