Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

- А она придет и сцапает меня? Нет уж, спасибо.

Фалькенберг снова лег и укрылся с головой.

Я хотел было сойти вниз и лечь с Петтером; он уже поправлялся, и я мог не бояться заразы. Но мне стало жутко от мысли, что придется спускаться по лест нице.

Это была ужасная ночь.

Утром я долго искал ноготь и, наконец, нашел его на полу, в опилках и стружках. Я закопал его у до роги в лес.

- Пожалуй, надо бы отнести ноготь на кладбище, откуда ты его взял, - сказал Фалькенберг.

- Но ведь это далеко, за много миль отсюда...

- Сдается мне, это было предупреждение. Она хочет, чтобы ноготь был при ней.

Но при свете дня я уже снова осмелел и, посмеяв шись над суеверием Фалькенберга, сказал, что его взгляды противоречат науке.

XXI

Однажды вечером к усадьбе подъехала коляска, и так как Петтер все еще хворал, а второй работник был совсем мальчишка, пришлось мне держать лошадей. Из коляски вышла дама.

- Дома господа? - спросила она.

Когда послышался стук колес, в окнах показались лица, в коридорах и комнатах загорелись огни, хозяйка вышла на крыльцо и воскликнула:

- Это ты, Элисабет? Я так тебя ждала. Милости просим.

Это была фрекен Элисабет, пасторская дочь.

- Значит, он здесь? - спросила она с удивлением.

- Кто?

Это она про меня спросила. Она узнала меня...

На другой день обе дамы пришли к нам в лес.

Вначале я испугался, что до пастора дошло известие о том, как мы прокатились на чужих лошадях, но никто об этом даже не упомянул, и я успокоился.

- Водопровод работает исправно, - сказала фрекен Элисабет.

Я был рад это слышать.

- Водопровод? - спросила хозяйка.

- Он провел нам воду на кухню и на верхний этаж. Теперь стоит только отвернуть кран, и течет вода. Советую и тебе это сделать.

- Вот как! Значит, у нас тоже можно провести воду?

Я ответил, что да, можно.

- Отчего ж вы не сказали об этом моему мужу?

- Я сказал. Он хотел посоветоваться с вами.

Наступило тягостное молчание. Он не счел нужным поговорить с женой даже о том, что ее прямо касалось.

Чтобы как-нибудь нарушить это молчание, я поспеш но добавил:

- Сейчас, во всяком случае, уже поздно. Мы не успеем закончить работу, зима нам помешает. А вот весной дело другое.

Хозяйка вдруг словно очнулась.

- Ах, впрочем, я припоминаю, он в самом деле как-то говорил об этом, - сказала она. - Да, да, мы с ним советовались. Но решили, что уже поздно... Скажи, Элисабет, правда, интересно смотреть, как рубят лес?

Обычно мы валили деревья, притягивая их веревкой в нужную сторону, и теперь Фалькенберг как раз при вязывал веревку к верхушке подпиленного дерева.

- Зачем это?

- Чтобы направить падение дерева... - начал я объ яснять.

Но хозяйка не стала меня слушать, она повторила вопрос Фалькенбергу и добавила:

- Разве не все равно, куда оно упадет?

И Фалькенберг ответил:

- Нет, его надо направить, иначе оно переломает кусты и молодые деревца.

- Слышишь? - сказала она подруге. - Слышишь, какой голос? А как он поет!

Как я досадовал на себя за свою болтовню и недогадливость! Но она увидит, что урок не прошел для меня даром. Да и вообще мне нравится вовсе не она, а фрекен Элисабет, эта не капризничает, да и красотой ей не уступит, она даже красивее, да, красивее в тысячу раз. Вот наймусь в работники к ее отцу... Теперь всякий раз, как хозяйка обращалась ко мне, я погля дывал на Фалькенберга, а потом на нее и медлил с от ветом, словно боялся, что вопрос ее не ко мне относится. Видно, это было ей неприятно, и она сказала со сму щенной улыбкой:

- Я ведь вас спрашиваю.

Ах, эта улыбка и эти ее слова... Сердце мое дрог нуло от радости, я бил по дереву топором изо всех сил, так, что только щепки летели. Я увлекся и работал играючи. Время от времени я ловил обрывки раз говора.

А когда мы с Фалькенбергом остались одни, он сказал:

- Нынче вечером я буду им петь.

И вот наступил вечер.

На дворе я встретил капитана и остановился пого ворить с ним. Работы в лесу оставалось дня на три или четыре.

- А потом вы куда пойдете?

- Попробуем подрядиться на железную дорогу.

- Пожалуй, вы мне и здесь можете понадобить ся, - сказал капитан. - Я хочу проложить новую дорогу к шоссе, эта слишком крутая. Пойдемте, я вам покажу.

И хотя уже смеркалось, он повел меня на пустырь по южную сторону усадьбы.

- Когда дорога будет готова, найдем еще что- нибудь, а там и весна, - сказал он. - Можно будет при няться за водопровод. К тому же Петтер все хворает. Это ни на что не похоже, мне необходим помощник по хозяйству.

И вдруг до нас донеслось пение Фалькенберга. В го стиной горел свет, Фалькенберг был там и пел под аккомпанемент рояля. Его удивительный, нежный голос лился из окон, и меня охватил невольный трепет.

Капитан резко повернулся и взглянул на окна.

- А впрочем... - сказал он неожиданно, - впрочем, и с дорогой лучше повременить до весны. На сколько дней, вы говорите, осталось работы в лесу?

- Дня на три или четыре.

- Стало быть, решено, еще дня три-четыре, и в ны нешнем году на этом покончим.

«Удивительно быстро он передумал», - мелькнула у меня мысль.

Я сказал: