Избранные произведения в двух томах. Том 2

Николай вдруг вспомнил, как Лешка Ведмедь рассказывал ему про какую-то халтуру. Про какое-то калымное дело. Ну да, он рассказывал ему про эту халтуру, когда Николай приходил звать его в монтажную бригаду, на кирпичный завод… Так вот, оказывается, какое это дело? Довольно скучное дело — топором тюкать.

— А кто у вас за главного — ты или дядя? — привязывался к Ведмедю Черномор Агеев.

Десятник Волосатов сердито сплюнул с высоты в сугроб. И что-то негромко сказал Ведмедю. Лешка затянулся еще разок, пустил дым из ноздрей, кинул окурок в сугроб. И взялся за топор.

Тюк, тюк… Сидят двое верхом на бревне, машут топорами. Как загорская игрушка.

Не очень завлекательное зрелище.

Коля Бабушкин и Черномор Агеев уже собрались двинуться дальше.

Но в этот момент по снежному накату Меридианной улицы чуть слышно прошелестели шины. Вякнул тормоз. Голубая «Волга» с шашечками по борту встала у обочины. Она остановилась как раз напротив дощатой калитки забора. Возле свежего сугроба. Аккурат у того самого места, где Коля Бабушкин и Черномор Агеев донимали Лешку Ведмедя.

Голубая в шашечку дверца отворилась, из машины вылез пассажир. Он был в черном пальто с каракулями. В куньей шапке. В надраенных сапогах. В руке он нес пузатый портфель о двух замках.

У него, у этого пассажира, была холеная пушистая борода. Знакомая борода… У него, у этого пассажира, светло-карие красивые глаза. Очень знакомые глаза…

Да ведь это…

Поп. Из гостиницы. Из райисполкома.

— Вы подождите, — сказал поп шоферу такси. — Сейчас поедем обратно.

Он зашагал к калитке. В руке он нес пузатый портфель о двух замках. И в такт его шагам в портфеле что-то позвякивало тонким бутылочным звоном.

Он размашисто прошагал к калитке мимо Коли Бабушкина и Черномора Агеева, но, уже миновав, замешкался, повернул обратно. Он подошел к Николаю Бабушкину и Черномору Агееву, посмотрел на них с интересом. Он с большим интересом посмотрел в лицо Коле Бабушкину: должно быть, ему смутно припомнилось это лицо…

— Вы ко мне, юноши? — спросил поп. Голос у него был густой и мягкий, как бархат. — Вы ко мне? Или к Федосею Петровичу?

Наверху перестали тюкать.

— Нет… Мы просто так, — сказал Черномор Агеев.

— Ах, просто так… — Поп улыбнулся. Улыбка у него была лучистая и ясная, как новый пятак. — Зачем же просто так?.. Вы — рабочие?

— Рабочие, — не стал отпираться Черномор Агеев.

— Похвально… А не хотите ли и свои силы приложить к святому делу? К возведению божьего храма?

— Чего?.. — сморгнул ошалело Черномор Агеев.

Наверху настороженно молчали.

— Здесь сооружается храм божий. Церковь, — терпеливо объяснил поп. И, уловив на лицах собеседников тень недоверия, добавил: — Ну, скажем скромнее, — молитвенный дом… Суть, однако, не в форме, а в содержании, не так ли? — Он снова улыбнулся.

— Конечно… — сказал Черномор. И судорожно глотнул воздух.

— Условия такие, — деловито продолжал поп. — Червонец в день на человека, разумеется, новыми. А также… — Он потряс легонько пузатый портфель, в портфеле звякнуло. — За каждый венец…

Коля Бабушкин видел, как Лешка Ведмедь вогнал в бревно топор. Как он полез в карман за папиросой. Как он чиркнул спичкой о коробок, но огня не получилось, — должно быть, сломалась спичка. Как он чиркнул вдругорядь, а коробок распался и спички, шурша, посыпались из коробка и неслышно усеяли сугроб.

Николаю вдруг сделалось жарко до невозможности. Яростно прихлынула кровь к щекам. Застучало в висках. Под ремешком часов ощутимо напрягся пульс… Но он совладал с собой.

Он бережно, двумя пальцами, взял попа за рукав пальто и сказал:

— Пошли…

Голубая в шашечку «Волга» стояла у обочины. Коля Бабушкин распахнул дверцу, пропустил попа и сел рядом. А Черномор Агеев обошел такси кругом, отворил правую дверцу и тоже сел рядом с попом — с другого боку.

— В милицию, — приказал Коля Бабушкин шоферу.

Дежурный по райотделу милиции лейтенант Айбабин пометил в протоколе, какое нынче число, какой месяц, какой год и который час.

— Фамилия?

— Жохов.

Лейтенант взял со стола паспорт, сверил названную фамилию с фамилией, указанной в паспорте. Сошлось. Уточнил на всякий случай:

— Василий Серафимович?

— Так точно, — ответил поп.

Поп сидел на скамье у решетчатого барьера. За барьером сидел дежурный по райотделу милиции и составлял протокол. А Коля Бабушкин и Черномор Агеев сторожили дверь.

— Место работы?

— Рукоположен иереем Джегорского прихода.

Лейтенант Айбабин пролистал странички паспорта. Вероятно, он искал отметку о приеме на работу. Или же интересовался пропиской.

— Проживаете в гостинице?

— Так точно, — ответил поп. — Временно.

Отвечая на вопросы, поп отделялся от скамьи, приподнимал зад, выгибал колесом грудь и выкатывал круглые глаза: «Так точно». Он, должно быть, здорово испугался, что его привели сюда.

А дежурный по райотделу милиции лейтенант Айбабин сразу же обратил внимание на воинскую выправку задержанного, на его «так точно». И, отвлекшись от протокола, спросил:

— Вы что, служили в армии?

— Так точно, — ответил поп. — В звании лейтенанта. Воевал на фронтах, удостоен высоких наград.