Читаем Избранные произведения в одном томе полностью

Избранные произведения в одном томе

— У нас и так есть оружие Судного дня, Пит, — возразил Хаклют. — Ты не подумал об атомной бомбе, которая помещается в чемодан? В тексте нет ничего более опасного, чем мы уже имеем.

— В этом есть смысл, — поддержала Лесли. — Человеческая раса за последние полстолетия проявила замечательную способность сама себя ограничивать. Может быть, передача — это как раз то, что нужно было, чтобы заставить нас наконец взглянуть в глаза назревшим вопросам и сделать то, что должно быть сделано.

— А если это не так? — спросил Гарри.

— Тогда, — ответил Хаклют, — все равно хуже не будет. Послушайте, Бейнс так завелся, потому что нашел где-то в тексте Большую Единую Теорию. Но он и без того над ней работал. И даже предсказывал, что к середине этого века она у нас будет. То же самое, вероятно, относится ко всем техническим материалам. А к генетическим данным — так точно относится. И все, что мы делаем, — это на несколько лет сдвигаем сроки. Так давайте, черт нас побери, это и сделаем! Скажем людям, что мы скрываем. Сейчас год выборов, и ему придется это учесть.

— Я думаю, — сказал Уиллер, — что нам надо абстрагироваться от личной вовлеченности в проект и перестать на пару минут быть исследователями. Мы все склонны считать, что знание само по себе есть добро. Что истина каким-то образом нас освобождает. Но ведь это может быть иллюзией? Мне кажется, что перед нами только один вопрос, и это — благоденствие нашего биологического вида. О чем мы, собственно, говорим? Я вам скажу, что думаю об этом я: на одной чаше весов лежит наше любопытство по поводу строения двойной спирали, на другой — выживание человечества.

— Это безосновательно, — возразил Хаклют, явно задетый таким противопоставлением. — Мое любопытство не имеет к этому отношения. Есть возможность помочь многим ущербным. Ты хочешь это скрыть? Давай. Но когда в очередной раз увидишь ребенка с церебральным параличом, может быть, ты вспомнишь, что имел шанс ему помочь — и выбросил этот шанс на помойку.

Уиллер побледнел, но ничего не сказал.

— Я голосую вместе с Бейнсом, — вмешался в разговор Гарри. — Если Харли захочет спрятать это в сундук, я скажу — пусть его.

— Нет! — Лесли была почти в слезах. — Этого нельзя допустить! Видит Бог, у меня нет ответа, но одно я понимаю: все сложить в мешок и закопать под камнем — это не способ.

— Я не понимаю, — сказал Уиллер, — почему это решение должны принимать мы. Мне кажется, Харли полностью осознает все риски, и я думаю, он выберет разумный образ действий.

Снова и снова разговор шел по тому же кругу. Гарри, чиновник, знал, что Уиллер прав, что текст слишком опасен, чтобы его обнародовать. И пока разговор становился все более резким, он думал об алтейцах под беззвездным небом, о виде, не имеющем ни истории (может быть, время стоит на месте под солнцем Гамма?), ни искусства, об обладателях машин, у которых нет источника питания. И мертвые у них почему-то мертвы не на самом деле. Они сообщают принципы, на которых можно построить ужасное оружие. И они наслаждаются философией Платона.

Человек в башне, говорила Лесли. Есть сходство с отцом Сандерлендом, семенящим по аббатству, выходящему на залив Чесапик, и сверхъестественно играющим в бридж. #

А что она говорила о языковой системе, использованной в передаче? Не естественный язык. Неуклюжий. Мы бы сделали лучше. Как это, может быть?

Наконец разговор перешел, как обычно и бывало, в нерешительность и злость. Когда все выходили, Гарри все еще думал об отце Сандерленде, и Сайрус Хаклют вытащил его наружу.

— Не знаю, как ты, Гарри, — сказал он, — но я лично не думаю, чтобы отныне мог спать спокойно.

Примерно через час Гарри позвонила знакомая из Общей службы.

— АНБ заказало целый флот фургонов по вашему адресу, Гарри, — сказала она. — Ты об этом знаешь?

— В общих чертах, — ответил он. — На когда?

— На послезавтра на девять утра. А в чем дело?

— Переезжаем, — ответил он.

Повесив трубку, Гарри остался безучастно сидеть в офисе, глядя на стопку финансовых отчетов, когда позвонила Эдна.

— Доктор Гамбини на линии. Гарри нажал кнопку.

— Эд, привет.

— Привет, Гарри! — Голос руководителя проекта был встревожен. — Они приехали!

— Кто? Люди Мэлони?

— Да. Вышибли нас вон. Опечатали все помещения. Никого не впускают.