Избранные произведения в одном томе

— Вы не сможете этого добиться, — сказал Тайманов, будто прочитав мысли президента. — Слишком многое может пойти не по плану. Мне горько это говорить, и намерения у вас благие, но вы пытаетесь сесть верхом на тигра.

За окном шел дождь. Харли вдруг заметил холодный серый день и бьющий в стекло дождевой ветер.

— Что вы хотите, чтобы я сделал, Алекс?

— В очередной раз ваша технология грозит нас подавить. И я не знаю, что здесь можно посоветовать. Оружие, идущее на цель незаметно, просто слишком опасно. Для всех. И очень жаль, что нет способа загнать джинна обратно в бутылку. Но если у меня и нет решения, есть вариант, который я могу предложить, чтобы ослабить напряжение. Он не особенно удовлетворителен, но это будет улучшение сложившейся ситуации.

— Да?

— Подумайте, не поделиться ли этой техникой с нами. Харли улыбнулся.

— Вы же знаете, Алекс, что этого я не могу. Даже если бы захотел, все равно не мог бы. Надо подписать соглашения. Их должен утвердить Конгресс. Попробуй я только — мне устроят единогласный импичмент.

— Да, конечно. Что ж, мне казалось, что попытку сделать стоит. И природа тигра такова, что с него нельзя спрыгнуть.

В Овальном кабинете стало зябко.

Гарри ждал в приемной, когда Тайманов вышел. Обремененный собственными проблемами Гарри не обратил особого внимания на посетителя, который быстро прошел мимо и скрылся в коридоре.

Гарри не знал, как лучше себя вести в Овальном кабинете. И он действительно еще не составил собственного мнения по вопросу о ДНК и все еще пытался разложить все по полочкам, когда секретарь пригласил его войти.

Харли вышел из-за стола, обратился к нему по имени, пожал руку и сел рядом за рабочий столик у окна. Они были вдвоем, никаких агентов секретной службы, никаких советников по науке.

— Как дела в Годдарде? — спросил Харли.

— Отлично, мистер президент.

Помощник принес кофе, разлил его в две чашки и удалился.

— Что у вас для меня есть, Гарри? — спросил президент.

— Еще один прорыв, мистер президент. Вы знаете, кто такой Сайрус Хаклют?

— Фамилия знакомая.

— Микробиолог, генетик. Он говорит, что сейчас ему становится известно, как управлять генами.

— И что это значит?

— Он раньше носил очки. Сильные. Сейчас у него зрение — единица.

— Вы хотите сказать, что у нас объявился дурак, который ставит эксперименты на себе?

— Сайрус отнюдь не дурак, мистер президент.

— Не важно. Уже был несчастный случай, и больше мне не надо. — Президент вздохнул. — Так какой же вывод следует сделать? Что у нас есть средство от астигматизма?

— Похоже, он считает, что может дергать ДНК так, чтобы она лучше работала. Не только в смысле зрения.

— В самом деле? Отлично. И это применимо ко всему населению?

— Он говорит, что да.

— Что ж, это прекрасно. Можем дать каждому приличное зрение. — Президент снял очки, посмотрел на них. — Дайте мне какое-то подтверждение, Гарри. Мне нужна абсолютная уверенность. И как только она у меня будет, мы это огласим для публики… — Он остановился и наморщил лоб: — Вы сказали, не только зрение? А что еще?

— Он считает, что почти все. Сердечные болезни. Он упоминал менингит.

— Рак? — спросил президент.

— Да, и рак. Так он говорит. Может быть, не излечивать, это я не совсем понял. Но остановить. То есть сделать так, чтобы никто больше им не заболевал.

— Чудесно! Гарри, это просто невероятно! Что еще?

— Я полагаю, практически все. Президент сиял.

— И врожденные дефекты?

— Да.

— О'кей. — Президент внимательно посмотрел на Гарри. — Вы чего-то не договариваете.

— Сайрус считает, что люди перестанут разрушаться с возрастом, мистер президент. Он говорит, что может научиться лечить старость.

У Харли челюсть отвисла, и он повторил будто про себя:

— Лечить старость. Что это значит?

— Насколько он мне объяснил, вам делают пару уколов, и вы прекращаете стареть.

— Бог ты мой! Надолго? То есть сколько времени длится эффект?

— Никто не знает. Сайрус говорит, что не видит причин, чтобы это не было бессрочно.

— То есть люди перестанут умирать? — Харли стал медленно подниматься с кресла. На лице его поочередно промелькнули радость, ошеломление, беспокойство, восторг.

— Очевидно. Конечно, пока это все еще теория. Уверенности быть не может, пока не будут проведены кое-какие эксперименты.

— Понимаю.

— Я должен вам сообщить, что никаких серьезных экспериментов не проводилось из-за ограничений секретности, и никого со стороны не привлекали. Но Сайрус пользуется заслуженной репутацией, и он говорит, что не видит причин, почему бы это не получилось.

Наверху прокатился гром, порыв ветра ударил в окна, хлестнув дождем.

— Так, — сказал президент. — Еще что-нибудь, Гарри?

— Нет, сэр.

— Впрочем, этого уже достаточно, правда? — спросил, улыбаясь, президент.

— Я думаю, что да, мистер президент.

— А что до того, чтобы… — Президент не договорил и подошел к столу, включил спикер. — Джейн, дайте мне Тилмана.

Фамилия была Гарри не знакома. Президент снял трубку телефона.