Избранные произведения в одном томе

— Подожди минуту, Эд. — Телевизор был выключен, но Гарри слышал, что на втором этаже кто-то ходит. Попробовал посмотреть, сколько времени на ручных часах, но куда-то подевались очки. — Который сейчас час?

— Почти одиннадцать.

— О'кей. Я сообщил Доннеру, что ему придется потесниться, и известил управление запиской. Сейчас позвоню им, чтоб убедиться, что они не забыли. Ты должен приступить в полночь. Однако они предупредили, что Шампольон не выйдет на линию раньше двух.

— Ты не думаешь подъехать?

— Что-нибудь случилось?

— Да трудно сказать. Это же первый оптический контакт с системой, от которой до сих пор мы получали только рентген. Единственное изображение было получено с орбитального спутника. — Гарри все еще прислушивался к шагам над головой. — Впрочем, мы наверняка получим лишь кой-какую техническую информацию, так что тебе вроде ехать не обязательно. Разве что, — сказал он с подковыркой, — эти сукины дети пошлют нам еще и оптический сигнал.

— А это возможно? Гамбини подумал.

— Не уверен. Но вообще-то от них всего можно ждать.

Гарри еще поговорил о всяких разностях, возможно, ожидая, чтобы появилась Джулия. Наверху открылась и захлопнулась дверь спальни, раздались шаги на лестнице. Он видел, как Джулия остановилась у окна внизу. Ее силуэт был хорошо различим на фоне звездного неба.

— Хелло, — сказала она, но он увидел только движение губ. Гарри кивнул телефону.

— Эд, — сказал он. — Я буду через часок. — И удовольствие, которое он извлек из этой игры, из того, что он смог дать понять Джулии, что снова покидает ее, удивило его самого. Он повесил трубку и спросил Джулию, как она себя чувствует, причем постарался, чтобы в голосе не прозвучало равнодушие и в то же время не было бы особой тревоги. — Жаль, что я не повидал Томми, — добавил он.

— Мы приехали около часа назад, — ответила она. — Он уже спит.

И чтобы что-то сказать:

— Опять «Геркулес»?

Она выглядела разочарованной. Может быть, рассчитывала, что он с большим упорством будет пытаться удержать ее? Его отношение к ней сейчас определялось мужской гордостью, а также ощущением, что любая откровенная попытка повлиять на ее решение будет отвергнута, заслужит только презрение и уменьшит ничтожную вероятность того, что Джулия все же попытается спасти обломки семьи.

— Надо принять душ и переодеться, — сказал он. — У нас напряженка. Сегодня я опять, наверное, буду ночевать у себя в кабинете.

— Гарри. — Она зажгла маленькую настольную лампу. — Тебе вовсе не надо так поступать.

— Это не связано с нами, — сказал Гарри как можно легче. Но голос плохо повиновался. Все получалось или грубовато, или неискренне.

Ему показалось, что на ее лице отразилась внутренняя неуверенность.

— Я говорила с Эллен, — сказала Джулия. — Она может принять нас с Томми. На время.

— О'кей. Действуй как считаешь нужным.

Гарри быстро принял душ и выехал обратно в Гринбелт. Поездка предстояла длинная.

Достопочтенный Питер Е. Уиллер — отец-настоятель — поднял свой бокал с ромом и кока-колой.

— Джентльмены, — сказал он, — я предлагаю выпить за вашу блестящую научную организацию, за федеральное правительство, которое, я полагаю, привело нас к этому историческому моменту. — Гамбини и Гарри присоединились к тосту. Маевский тоже поднял стакан, но было ясно, что он куда более интересуется сидящими в зале женщинами, многие из которых были молоды и обладали потрясающими формами.

Дело происходило в полночь в «Красной черте».

Где-то на высокой орбите сложная система зеркал, оптических фильтров и объективов медленно разворачивалась в сторону туманности Геркулеса.

Принесли сандвичи: со стейком для Гамбини, ростбифом для Гарри и Маевского. Уиллер удовольствовался тарелочкой с арахисом.

— Пит, ты действительно не хочешь ничего более съедобного? — спросил руководитель проекта. — Ночь предстоит долгая.

Уиллер отрицательно покачал головой. Его внимательные темные глаза, редеющие темные волосы, резкие черты лица и выступающие вперед зубы придавали ему сходство с Джейсоном Хомади, который сделал себе состояние, играя Дракулу. Это сходство не доставляло ему удовольствия, что хорошо помнил Гарри, который в свое время имел несчастье случайно напомнить о нем Питу.

— Надо бы поужинать как следует, — сказал Гарри. — Ночь будет и в самом деле долгой.

— Я поел перед тем, как добрался до вас, — отозвался Пит с улыбкой знаменитого вампира. — Ничто не может быть хуже толстого монаха. — Уиллер был относительно молод — разве что достиг сорока, — хотя в последний раз, когда он был в Гринбелте, он печально уверял Гарри, что «перевалил, за гребень». Это, конечно, догма: если космолог не сделал основополагающих работ к моменту своего тридцатилетия, то, почитай, он человек конченый.

Уиллер сделал глоток.

— Вы же не ожидаете текстового сигнала в рентгеновском диапазоне? — спросил он.