Избранные произведения в одном томе

— Думаю, что рождественская проповедь — отличное время. Организуй как раз перед праздниками. Четыре — шесть автобусов для местного народа. — Он прикрыл глаза, вспоминая гостевой центр. — Нет, лучше восемь. Мне кажется, народу соберется прилично. Постарайся организовать так, чтобы мы приехали где-то часа в три дня, о'кей? Я сам поеду первым.

— Боб, ты не хочешь сперва объявить о своем намерении? Если известить Белый дом, нам очистят путь.

Фримен подумал.

— Нет. Если предупредить Харли, он постарается меня отговорить. Или появится сам и перехватит все камеры.

Когда Лам вышел, проповедник стал себе представлять, как он ведет вековую борьбу между безбожной наукой и верой прямо в лагере противника. Вот возможность занять свое место среди пророков.

Когда Тед Паркинсон объявил о приеме второго сигнала, российский министр иностранных дел Александр Тайманов находился в Соединенных Штатах. Он немедленно попросил встречи с президентом, на которую госдепартамент согласился. Она была назначена на десять утра во вторник.

Тайманов на публике был суров и бескомпромиссен, а также несгибаемо скептически относился ко всем намерениям Запада. Он происходил из землевладельческой аристократии, вознесся к власти в последние дни СССР и пережил неразбериху последующих лет. Без публики же он был совершенно другим человеком.

— А, эти вчерашние замечания, — мог он сказать после бешеной атаки на тот или иной аспект политики США, — это ведь на публику. Входит в программу спектакля. Надо же поддерживать образ, иначе народ не поймет.

Дипломаты США считали его предсказуемой и поддерживающей стабильность силой в стране, которая иногда еще угрожающе хмурилась.

Нельзя сказать, что Харли с удовольствием имел дело с Таймановым, чьи заявления для СМИ слишком часто доводили его до отчаяния. Но он невольно привязался к этому человеку, которого пресса окрестила Медведиком. Госсекретарь Харли, Мэтью Янович и русский министр иностранных дел не менее двух раз совместно распутывали взрывоопасную ситуацию на Балканах.

Янович приехал за несколько минут до Тайманова. Высокий, с грубыми чертами лица, с бородой, рокочущим басом и склонностью рассказывать небылицы — таков был Янович, бывший адвокат из глубинки и когда-то влиятельный политик в Арканзасе. Харли подозревал, что сходство с Линкольном не совсем случайно. Но он был талантливый дипломат, упорный переговорщик и проницательный аналитик. Он сообщил, что Тайманов сказал ему лишь одно: он хочет говорить с президентом о послании из Геркулеса.

— Они хотят доступа к данным, — добавил он. Еще бы они не хотели.

— Мне докладывают, — сказал Харли, — что это просто информационная мусорница. Они даже не начали еще ее разбирать.

— Мы не можем выпустить информацию, — откликнулся Янович. — По крайней мере пока сами не поняли, что в ней содержится.

— Я знаю, — ответил Харли.

Тайманова пригласили войти ровно в десять часов.

Министр заметно постарел за последний год. ЦРУ не могло подтвердить слухи о том, что он болен раком. Но Харли видел, что с ним что-то не так. Холодные и умные глаза смотрели из глубоких колодцев отчаяния. Он обрюзг, и остроумие, с которым он парировал выпады западных дипломатов и журналистов, его оставило.

— Господин президент, — заявил Тайманов после первых вежливых фраз, — я уверен, вы понимаете, что у нас есть проблема.

Харли давно научился не разговаривать с русскими из-за стола. По причинам, которые он до конца не понимал, они воспринимали это как попытку замкнуться и становились подозрительными.

Тайманов расстегнул пиджак и сел напротив Яновича. Харли велел принести любимый сорт водки министра. Себе он попросил бокал красного вина. Янович, выздоравливающий от алкоголизма, остановился на кофе.

Президент опустился на софу.

— А что за проблема, Алекс? — спросил он. — И чем я могу вам помочь?

— Сэр, ваши действия по сокрытию передачи с Геркулеса от широкой публики вполне правильны.

— Спасибо, — сказал Харли. — Если бы и все так считали…

— Какой курс ни выбери, в СМИ все равно кто-нибудь будет его критиковать. — Он глянул на Яновича. — В старые времена, — улыбнулся он, — эта

проблема была у нас под контролем. А теперь… — Он пожал плечами. — При этих благах западных свобод редакторы свободны кусать честных людей за ноги и очень сильно затруднять управление.

— Да, такое складывается впечатление, — согласился Харли, терпеливо ожидая, пока гость перейдет к сути дела.

Тайманов еще минуту-другую поразмышлял вслух на эти темы, а потом повернулся так, что оказался с президентом лицом к лицу.

— Согласитесь, господин президент, что хотя мы полностью понимаем ваш образ действий в этом вопросе, тем не менее текущее положение дел создает серьезные трудности обеим нашим странам.

— Каким образом?

— Президент Росковский поставлен в нетерпимое положение. Научный истеблишмент страны обладает определенным влиянием.

— Мы знаем, что значительным, — сказал Янович.