Читаем Избранные произведения в одном томе полностью

Избранные произведения в одном томе

— Да. Нашим ученым не хватает политической власти, но у них есть прямой доступ к СМИ, и симпатии народа на их стороне. Как вы знаете, господа, моя страна переживает трудные времена. Экономика остается слабой, правительство не столь стабильно, как нам хотелось бы, а люди готовы окончательно потерять веру в способность администрации исправить положение. — Он наклонился вперед, взгляд его стал пристальнее. — И не очень много нужно, чтобы столкнуть страну в хаос. Даже, быть может, в гражданскую войну. Враги президента не задумаются обратить против него волну народного гнева, если представится возможность. — Он пригубил водку, кивнул, снова пригубил. — Научная общественность возмущена тем фактом, что открытие такой важности для нас всех скрывается. Как я уже сказал, я понимаю, что вы поступили как должны были поступить. Понимает и президент Росковский. Но опасность все равно остается.

— Я понимаю, — сказал Харли.

— Я знал, что вы поймете. Необходимо обязательно учитывать щекотливость ситуации, в которой находится наш президент, и возможность спекуляций на этом деле с радиосигналами. Я лично не верю, что вы найдете что-нибудь, что стоило бы скрывать, то есть имеющее военное значение. Но ведь наверняка мы ничего не можем знать? И в этом заключается трудность. — Он бросил проницательный взгляд на Яновича, и Харли понял, что Тайманов пытается прочесть мысли по лицам.

— Вы играете в шахматы, господин президент?

— В общем, играю.

— А в вашей президентской кампании этот факт не упоминался.

— Это не прибавило бы мне голосов. Быть может, даже убавило бы.

Тайманов улыбнулся:

— Никогда не пойму Америку. Эта страна превозносит посредственность и создает инженеров выдающегося качества.

— А почему вы вспомнили о шахматах? — спросил Харли.

— Ах да, к чему это я. Я к тому, господин президент, что всякий хороший шахматист знает: угроза существенно сильнее ее исполнения. Как и в дипломатии. Враги правительства не станут намеренно провоцировать реакцию на ситуацию, потому что они тоже знают: события могут выйти и из-под их контроля. Свергни правительство — и никто не знает, что будет дальше. Вместо этого они попытаются использовать неизвестность вокруг послания с Геркулеса, чтобы подорвать веру в правительство. Они знают, что для них дорога к власти лежит через объятия прежней политики. Возврат к национализму семидесятых.

Он говорил о последних сталинистах старой закалки. Сейчас у них было новое имя — неоконсерваторы, но они вполне готовы были принести в жертву своим амбициям скромный прогресс России и возможность стабильного международного порядка.

Тайманов поднял бокал, наклонил, посмотрел на свет и снова пригубил. Президент поднял бутылку и хотел долить ему еще, но Тайманов отказался.

— Больше мне не позволяют, — вздохнул он. — Джон… — Из его голоса исчезла официальность, и Харли увидел искреннюю тревогу у него в глазах. — Я не верю, что в передаче может содержаться хоть какая-то опасность, сравнимая с тем, что сейчас грозит моей стране. Нам нужна ваша помощь. Я настоятельно прошу вас обнародовать передачу и хотя бы выбить это оружие у них из рук. Президент кивнул:

— Алекс, я подумаю о ваших словах. Тайманов встал и застегнул пиджак.

— Спасибо, что уделили мне время, господин президент. Я вылечу в Москву не раньше среды, если вы захотите продолжить этот разговор.

— Он хочет отвезти ответ, — сказал Янович, когда министр вышел.

Через несколько минут президент вышел из Розового сада на следующую встречу — предстояло фотографироваться с профсоюзными деятелями. Собеседникам он показался рассеянным. Его обычное умение дистанцироваться от любых проблем и сосредоточиться на текущем деле ему изменило.