Избранные произведения в одном томе

— Да. — Отец прильнул к сетке. — Эван, в случае малейшей опасности ты останешься в машине.

Я перестроилась обратно в правый ряд.

— У этой машины пуленепробиваемые стекла?

— Нет, — ответил Бринкли. — Поэтому, если что, пригнитесь.

Я кивнула. Мы неслись на полной скорости. Преодолев подъем и спуск, перемахнули мостик через Скалистый ручей. Дорога снова потянулась ровной черной полосой, разрезая пустынную глушь. Но где же Томми и Эбби?

Эбби услышала шипение радиатора и уловила запах бензина. Она лежала неподвижно. Над головой — выступ обрыва и небо. Высоко-высоко виднелся мостик. Только сейчас она ощутила всю глубину и силу боли.

Она лежала, придавленная перевернутой машиной, и видела распахнутую дверцу, расплющенное лобовое стекло и собственное тело до бедер. Ну да, все-таки она крупная женщина. Но почему же машина, это чертово творение Детройтов, лежала так ровно вверх колесами, хотя под ней находился человек? Проклятая гробина!

Где-то наверху прошелестели по мостику шины, и все стихло, только несколько камешков осыпалось с обрыва.

Но где же оно? Где это существо, которое она видела в зеркальце? Эбби задрала голову, и ее пронзила такая боль, словно по лбу рубанули острым мачете.

Пролежав неподвижно еще несколько секунд, она прошептала:

— Томми!..

Сквозь черную муть боли она услышала булькающий звук. Изо рта ее текла кровь, но звук исходил откуда-то из другого места. Она слышала его всякий раз, когда переводила дыхание. Эбби попробовала шевельнуть левой рукой и поняла, что у нее сломано запястье. Тогда она поднесла к груди правую руку и нащупала кровь — не какой-то мелкий порез, а огромную, хлюпающую от крови дыру в груди. Она немного приподняла голову, чтобы увидеть рану. Кровь была темно-красной, почти коричневой.

Внутри машины что-то скрипнуло, и тяжелая махина еще сильнее придавила ей бедра. Она закричала от боли.

— Эбби!..

Это был Томми. Машина снова заскрипела, и Эбби вновь застонала.

— Перестань!..

Потом она увидела, как из открытой дверцы медленно, с мучительным трудом высунулась голова Томми. Глаз его было не видно — так сильно распухло и почернело лицо. Нос был разбит, из ушей струйками вытекала кровь.

— Прости, — прохрипел он. — Ты где есть-то?

— Я здесь внизу. А где это… существо?

— Не знаю. Я его не вижу.

— Да перестань же давить! — Ей стало стыдно своей грубости, и она прибавила: — Пожалуйста.

— Но я иначе не могу отсюда вылезти. Извини.

Эбби терпела из последних сил, но боль была невыносимой.

Лежа на спине, Томми пытался как-то оттолкнуться ногой, чтобы выползти из машины. Теперь Эбби видела, что он лежит на треснутом лобовом стекле со сломанными руками и ногой и выбраться сам не сможет.

— А где Валери? — спросила Эбби. — Она в машине?

— Не знаю.

Эбби сглотнула слюну и снова почувствовала во рту вкус крови.

— Где твой пистолет?

Томми попробовал поднять руку и не сумел. Тогда он просто напряг мышцы, чтобы ощутить кобуру под курткой, и сказал дрогнувшим голосом:

— Пистолета нет…

С обрыва снова посыпались камешки. Эбби вывернула голову, пытаясь что-нибудь разглядеть наверху, но ее снова пронзила чудовищная боль.

Высоко, возле моста стояла лже-Валери и наблюдала за ними. Она была с ног до головы покрыта пылью, кожа на руке от плеча до локтя содрана в кровь. Бледное, почти прозрачное лицо походило на маску. Постояв, она начала спускаться с обрыва.

Бараний лог, Ручей шошонов — патрульная машина проносилась мимо мест, чьи названия запали мне в память с детства. Воздух над перегретым асфальтом призрачно змеился. На душе скребли кошки.

— Мы уже должны были их встретить.

В зеркальце заднего вида я видела лицо отца. Его бледные губы были плотно сжаты.

— Согласен.

— Куда же они поехали? Мы что, не заметили их?

— Давай-ка пересаживайся, Котенок.

На этот раз я послушалась. Бринкли выскочил из машины, достал из багажника второй карабин и коробку с патронами и отдал отцу. Я перебралась на соседнее сиденье, а Бринкли сел за руль, развернул машину и погнал в обратную сторону со скоростью восемьдесят миль в час.

— Здесь нет никаких поворотов, никаких разъездов и ответвлений, ни одного заезда на базу или даже прорехи в ограждении, — сказал он. — Или их вообще не было на этой дороге, или они…

— В «дыре», — подхватила я.

Он кивнул. «Дырой» называли овраг под мостом через Скалистый ручей, где каждый год обязательно переворачивался какой-нибудь прыткий юнец или пьяный водила. Я внимательно оглядывала окрестности — до «дыры» оставалось миль десять.

Бринкли прибавил скорости.

— Вы умеете заряжать карабин?

То ли после устроенной мной автогонки он мысленно записал меня в новобранцы, то ли просто был напуган до смерти.

— Ну конечно, — глянула на него я.

Он дал мне ключ:

— Патроны заперты в «бардачке». — Руки его буквально вросли в руль. — Вообще-то детектив Чанг — непревзойденный стрелок. Так что, если этот гад подстрелил его, то…

Я отперла «бардачок» и достала патроны.

— То в таком случае нам лучше быть во всеоружии.

— Точно. Так что заряжайте карабин.