Избранные произведения в одном томе

У ее отца, к примеру, был такой вид, словно его нервы натянуты до предела: вдруг кто-то заметит, что на Каппи его одежда? Его звали Нунс, и он мечтал о том, чтобы стать мэром, когда Теггери оставит свой пост. Впрочем, у него не было ни малейших шансов на избрание — он буквально был помешан на соблюдении внешних приличий, что порой делало его просто непредсказуемым. Даже к членам своей семьи он обращался не иначе как пронзительным шепотом: «Стой прямее!» или «Прекрати, люди смотрят!» В другой семье подобная раздражительность Нунса привела бы к тому, что дети окончательно отбились бы от рук. К счастью, мать Каппи, Джуэл, обладала настоящим талантом воспитателя. Эту высокую и крепкую светловолосую женщину отличал деловой и разумный подход ко всему, за исключением ее собственного мужа. Джуэл истово верила, что Нунс — выдающийся человек, мыслитель и философ. Не могу сказать, в чем именно заключалась его философия — он никогда ни с кем не делился своими идеями. Ходили слухи, будто Нунс пишет книгу, в которой все в мире объясняется настолько просто, что это в состоянии понять даже ребенок, — но большинство тоберов считали авторами слухов самих Нунса и Джуэл. Я бывал в их доме почти ежедневно с самого рождения и никогда не видел ничего похожего на рукопись.

— Доброго солнцеворота, — кивнул Нунс, стараясь скрыть Каппи от посторонних глаз. — Как твое уединение?

— Великолепно, — ответил я. — Я просто хотел узнать, как дела у Каппи.

— Отлично, — послышался неуверенный ответ из-за спины Нунса. — А у тебя?

— Отлично. Просто отлично.

Я пытался придать своему голосу неопределенную интонацию, чтобы это не прозвучало как «я тебя люблю», но и не как «прости, детка, но между нами все кончено», — достаточно приятно для Каппи и достаточно бесстрастно для меня.

Впрочем, не стоило многого ожидать от трех слов.

Каппи выглянула из-за плеча ее отца — видимо, встала на цыпочки. Выражение лица девушки ни о чем не говорило, и я не мог понять, рада ли она или рассержена. Впрочем, ее настроение могло измениться в любую секунду, стоило лишь дать повод.

— Ты написал в записке, что возвращаешься на болото.

— И правильно сделал, — ответил я. — Ко мне приходил Хакур.

— Знаю. Лита говорила.

— Откуда ей стало известно?

— Служитель Патриарха и жрица многое обсуждают вместе.

Удивительно! Можно ли представить себе Хакура, обсуждающего что бы то ни было с кем бы то ни было?

— Лита сообщила тебе, зачем я был нужен Хакуру?

Каппи кивнула.

— Но ты ответил ему, что не можешь, правда? Что у тебя другие планы?

— Да, именно так, прямо и четко: «Нет», — заверил я ее, хотя на самом деле она спрашивала не совсем о том… Но я надеялся, что мой ответ хоть в какой-то степени ее устроит. — Я отказался быть чьим-либо учеником.

— Ты должен стать учеником Литы. — Она сдвинула брови. — Если только не поведешь себя как хорек и не откажешься от того, что говорил прошлой ночью.

— Я не хорек! — огрызнулся я.

Оттолкнув отца в сторону, она встала прямо передо мной.

— Посмотри мне в глаза, Фуллин, и скажи мне, что сдержишь свое обещание.

Смотреть ей в глаза мне было нелегко по многим причинам: мужская одежда придавала ей еще больше женственности — белая рубашка подчеркивала очертания ее грудей, коротко подстриженные волосы смягчали черты лица. В это мгновение я пожалел о том, что у меня не осталось более живых воспоминаний о нашей прошлой ночи, чем вторичная память о том, что испытывало мое тело, пока им владела моя женская половинка.

— В данный момент, — со всей возможной искренностью произнес я, — я склонен к тому, чтобы пересмотреть наш уговор. Если ты станешь мужчиной, я никогда больше не увижу тебя такой, как сейчас.

Она посмотрела на меня оценивающим взглядом.

— Ты что, Фуллин? Ты действительно что-то чувствуешь или просто опять хочешь?..

— О нет! — простонала Олимбарг, бросаясь между мной и Каппи и расталкивая нас. — Никто не должен этого слышать!

Впрочем, вся семья Каппи уже давно с живым интересом прислушивалась к нашему разговору. Ее мать ободряюще улыбалась, младшие братья и сестры хихикали, прикрывая рты ладошками, стараясь не пропустить ни слова. Даже ее отец обратил на нас внимание, на время забью о том, что хотел скрыть дочь от взглядов соседей.

— Послушайте, — сказала Каппи, обращаясь ко всем. — Сейчас начнется собрание. Поговорим позже, ладно? Ладно, Фуллин?

— Конечно, — ответил я. — Поговорим. Обязательно.

Если бы сейчас меня сжимала Рука Патриарха, не знаю, восприняла бы она мои слова как правду или переломала бы мне кости за ложь. Какая-то часть меня вдруг неожиданно снова возжелала Каппи. Другая же готова была скорее поцеловать каймановую черепаху, чем вести какие-либо разговоры.

— Доброе утро, друзья! — крикнул мэр Теггери с верхней площадки лестницы. — Знаю, у вас немало дел, так что не буду зря тратить вашего драгоценного времени. Позвольте мне объявить, что сегодня среди нас присутствует почетный гость — Лорд-Мудрец Рашид Лучезарный!

В дверях появился Рашид; собравшиеся приветствовали его восхищенными вздохами, возгласами и аплодисментами. Сквозь шум я прошептал Каппи: