Избранные произведения в одном томе

— Что началось? Где? — заорал я, но больше в трубке ничего не было слышно, даже помех. Ладно. Нетрудно было догадаться, что, собственно, началось, оставались неизвестными лишь детали. На первых порах можно было обойтись и без них. Рамон сказал — возвращайся? К нему? К дяде Варламу? Нет, по-видимому, он имел в виду Новый Пекин. Тем лучше — присмотрю заодно за мамой.

— Собирайся, — объявил я Дженни приказным тоном. Никогда прежде я с ней так не разговаривал, а сейчас сделал это нарочно. Меньше будет вопросов.

Вопросы все же были.

— Что случилось?

— Еще не знаю. Но мне срочно надо быть в Новом Пекине. Собирайся, летим прямо сейчас.

Она вздумала спорить: мол, ничего не случится, если я смотаюсь в столицу один и вернусь, скажем, завтра. «Сторожки» у нее есть, и оружие — портативный лучемет — тоже имеется, а ей давно хотелось провести ночь в лесу совсем одной, чтобы лучше почувствовать природу Тверди… ну и так далее. Мне пришлось рявкнуть, и только тогда до Дженни дошло, что дело, кажется, серьезное. Со всеми женщинами так, да и с большинством мужчин тоже. Правда, надо отдать ей должное: она не обиделась и сейчас же начала помогать мне собираться. Через три минуты мы уже летели.

На небольшой скорости антиграв-катер управляется простым наклоном корпуса и движется только благодаря антиграв-генератору. Если выбираешь место для посадки или любуешься с высоты цветочками, иного и не надо. Для всех остальных случаев имеется маршевый двигатель — заурядный турбореактивный, на керосине. По меркам Земли, он стоит где-то в одном ряду с неолитическим каменным топором, а нам где прикажете брать более рафинированное топливо? У нас и керосина-то мало.

Взмыв свечкой над кронами деревьев, я дал процентов семьдесят газа — хотелось дать все сто, но кому, как не мне, было знать, что это изделие «Залесски Инжиниринг» еще не прошло скоростных испытаний. И все же перегрузка была неплоха — меня здорово вжало в кресло.

— Эта колымага не развалится? — поинтересовалась Дженни.

— Сейчас посмотрим…

До пятисот километров в час катер вел себя на удивление прилично, потом стал туговат в управлении, а на пятистах пятидесяти внезапно затрясся, как отбойный молоток. Чуток перетрухнув, я сбросил скорость до пятисот двадцати и решил, что лучше уж попаду в Новый Пекин десятью минутами позже, чем не попаду вообще. Секунд за десять такой тряски катер просто развалился бы на детали, уж я-то знаю. Дженни ничего — только взглянула на меня и никак не прокомментировала мои пилотажные навыки. Ничего, родная, я научусь. И хорошая техника у нас будет… когда-нибудь. Уже вторую партию машин мы оснастим цереброуправлением и автопилотом. Полаюсь с Бобом, но своего добьюсь.

В тридцати метрах под нами так и мелькали возделанные поля, отдельные сохранившиеся рощицы, ирригационные пруды, пастбища, фермы, дороги… Я смотрел прямо перед собой, чтобы в глазах не мельтешило, потому и удивился, когда Дженни сказала на редкость спокойным голосом:

— По нам стреляют.

— Кто?..

— Не знаю. По виду — фермер как фермер. Взял да и выпалил из ружья.

— В нас? — не поверил я.

— По-моему, мы одни в воздухе, — сухо произнесла Дженни. — Стаи что-то не видно.

— Попал?

— А я откуда знаю?

Наверное, стрелок не попал в катер — я бы почувствовал. На всякий случай я обвел взглядом кабину. Нормально. О том же говорили и приборы, кроме злостно врущего альтиметра, показывающего отрицательную высоту, как будто я управлял не воздушным судном, а угольным комбайном. Ну ладно, а с какой стати фермеру вообще стрелять в нас? Кто из нас сошел с ума — он или я?

Видимо, я. Сказал же мне Рамон: началось. Понимай: началось то, к чему мы так долго готовились. Разумеется, я понял это едва ли не раньше, чем Рамон произнес, но с чего началось то, что началось? Какие формы приняла борьба?

Нет, Ларс, сказал я себе, не думай сейчас об этом… Долетишь — узнаешь. Сейчас ясно лишь то, что фермер стрелял в нас потому, что принял мой катер за полицейскую новинку или вообще за судно, управляемое поганцами из метрополии, которых настало время брать к ногтю. Пожалуй, будет лучше потерять еще минуту-другую, но менять курс так, чтобы под нами не было ни ферм, ни населенных пунктов. Оно, конечно, восставший народ в своем праве, а только я-то тут при чем?

Кстати, и Дженни тоже…

— Слушай меня, — сказал я. — Как только приземлимся, я выясню насчет Врат. Тебе не стоит у нас задерживаться.

— Это еще почему? — вскинулась Дженни.

Так я и думал, что она начнет спорить.

— Потому что ты попала к нам в неудачное время, — терпеливо объяснил я. — Ты из метрополии. Знаешь, как у нас относятся к землянам?

— По-моему, нормально относятся…

О боже! И это ученый! Смотреть и в упор не видеть!..

— Ну да. Так же нормально, как раб относится к господину… даже доброму. Покажет господин слабину — раб тут же вцепится ему в глотку. Поверь, именно это сейчас и происходит. Попадешься под горячую руку — разорвут.

— За что?!

Такое естественное восклицание… И такое бессмысленное.