Избранные произведения в одном томе

Она вылезала из кокпита. Зачем? Господи, ну зачем?! А на лице ее была видна растерянность, какая бывает, когда женщина не уверена в том, что поступает правильно, и какая может в одно мгновение обернуться упертой решимостью делать все по-своему.

Я выругался вслух. Швырнул в кокпит летаргатор, швырнул туда же Дженни, прыгнул сам и взмыл. Дженни вскрикнула — вряд ли ей было удобно сидеть в грузовом отсеке. Ничего, потерпи полминуты, милая. Врата открыты — вот они. Никем не охраняемые. Было ли хоть раз такое в истории Тверди? Вряд ли… Ай да я!

Невероятный подъем — и страх: а ну как кто-нибудь, свой или чужой, шмальнет из окна?.. Я заставил катер скользнуть вниз, выбрал на асфальте место, свободное от распростертых тел, и сел. Живо, живо, милая! Спеши! Я тащил ее за руку. Понадобилось бы применить силу, чтобы втолкнуть Дженни во Врата, в лиловое сияние, — применил бы без колебаний. Пусть сейчас она не понимает меня, может быть, ненавидит даже… Потом поймет.

Мне оставалось сделать не более пяти шагов, когда лиловое сияние погасло. Вдруг. Ни с того ни с сего. Вот оно было — и вот его нет. Врата закрылись.

В первые секунды я еще на что-то надеялся — щупал твердую коричневую поверхность, постукивал по ней и никак не хотел верить в то, что я опоздал всего на несколько секунд. Где справедливость в этом мире? Если бы на час, не было бы так обидно.

Дженни глядела на меня в испуге, а я, кажется, на некоторое время потерял лицо. Точно помню, что я пинал Врата и сквернословил, хотя толку ни от первого, ни от второго не было ни малейшего, да и быть не могло. Возможно, я выделывал и что-нибудь похуже, но милосердная память отказалась фиксировать это. Знаю наверняка: если бы кто-нибудь подстрелил меня, пока я бесновался, это было бы обидно, но в общем справедливо.

Потом послышался паровозный гудок, а за ним удар. Это отрезвило меня и заставило броситься к катеру. Приказав Дженни укрыться за его бортом, я схватился за летаргатор. По широкой рельсовой дуге к низкой платформе, пища тормозами и отдуваясь паром, подползал закопченный паровозик, тянущий с десяток набитых вооруженными людьми платформ. На себе он нес одну створку ворот. К штурмующим Врата твердианам наконец-то подошло подкрепление!

Очень вовремя, главное…

Я положил летаргатор на место и замахал рукой.

— Ты?! — Первым, кто соскочил с поезда, был Рамон Данте.

— Я!

— Кой черт тебя сюда занес?

— Решаю проблемы. — Я предпочел умолчать о том, что решал я преимущественно свои проблемы. — Слушай, отряди кого-нибудь тушить пожары… я там всех обездвижил, а огонь-то горит…

— Понятно, — кивнул Рамон и, коротко распорядившись, расцвел улыбкой. — Летаргатор?

— Он самый.

— Богато живешь… А кто это с тобой?

— И вот еще что, — заторопился я, отвлекая его внимание от Дженни. — Эти солдаты не мертвы. Скажи своим ребятам, чтобы не добивали их. Пусть разберут, кто живой, а кто мертвец, и складируют живых где-нибудь, да пусть охрану к ним приставят…

— Лады, — понимающе ухмыльнулся Рамон. — Заложники? Думаешь, пригодятся? По-твоему, метрополия пойдет из-за них хоть на какие-нибудь уступки, а? Не будь наивным. У моих парней руки чешутся. Три часа гоним к столице, и хоть бы одна перестрелка!

— Кто опоздал к драке, у того они всегда чешутся, — сказал я со злостью. — Перетерпят. Ты знаешь, как дело повернется?.. Вот и я не знаю. Не будь ослом, пленные могут пригодиться.

— Ладно, сделаем, — сказал Рамон и принялся распоряжаться. Его распоряжения вызвали глухой ропот, но Рамон гаркнул на своих волонтеров, и те нехотя повиновались. В хаосе революции начинало проступать хоть какое-то подобие порядка. В первый же день! Просто удивительно. Наверное, местная аномалия…

— А кто это с тобой? — вновь прищурился Рамон на Дженни. Та испуганно попятилась, но, хвала богам, промолчала. Акцент выдал бы ее сразу.

— Кто надо! — отрезал я, делая Дженни знаки: живо в катер, сейчас взлетаем! — Ты что-то очень боевой… Неужели так-таки нигде не удалось подраться?

Рамон огорченно махнул рукой.

— Когда въезжали в город, постреляли чуть— чуть… А, чепуха! Разве это бой?

— Главное еще впереди, — успокоил я его.

— Это уж как водится, — согласился Рамон и вздохнул. — А все-таки жаль. Размяться хотелось…

Я не был склонен развивать эту тему. Пусть боевики Рамона займутся уборкой мертвых и парализованных, пусть понюхают обугленную человеческую плоть. Это здорово отрезвляет.

— А где дядя Варлам?

Рамон подмигнул мне.

— На Марции, где же еще…

Глава 3

К вечеру вновь заработало замолкшее в полдень радио. Знакомый с детства голос диктора с крайним воодушевлением возвестил на всю Твердь главную новость: победа одержана повсеместно. Приспешники и наймиты метрополии частью уничтожены, частью арестованы. Опознан труп премьер-губернатора. Во многих местах полиция перешла на сторону восставших. Комитет национального возрождения призывает всех искренних патриотов Тверди сплотиться для отражения возможной агрессии со стороны Земли. В ближайшее время будут открыты пункты записи добровольцев…

— Ого, — удивился я, — уже и Комитет национального возрождения… Лихо.