Избранные работы

§ 8. Эйдетическая редукция и феноменологическая психология как эйдетическая наука

То, что мы обсуждали до сих пор, касалось метода, благодаря которому раскрывается чисто психологическая сфера опыта, раскрывается как развертывающееся и описываемое в непрерывной интенциональной экспликации поле чисто душевных данностей. При этом мы в общем и целом говорили и о проявляющихся здесь всеобщих и самых существенных свойствах этого поля. Между тем, пока мы остаемся только в пределах опыта и, таким образом, цепляемся за отдельные факты и их эмпирические всеобщности, как они формируются в ходе опытного самопостижения, пока наша дескрипция сохраняет характер чисто эмпирический, у нас еще нет никакой науки.

Мы уже знаем, что чисто феноменологическая психология невозможна как наука о реальных фактах. Для формирования таковой раскрытые благодаря феноменологическому методу чисто душевные факты нуждаются в такой методике, которая принимает во внимание их реальное значение, т. е. их физическое, и тем самым входит в сферу психофизического. Это выходит за пределы нашей темы. Однако мы уже говорили ранее, что благодаря открытию поля чистой интерсубъективности и благодаря тому, что чистая интерсубъективность последовательно проявляет себя как единство в феноменологически чистом опыте, проявляет как действительность и возможность, можно основать априорную науку, в себе замкнутую априорную чисто феноменологическую психологию.

Как же достичь теперь феноменологического Apriori? Здесь речь идет отнюдь не о какой-то экзальтированной логической мистике. Метод достижения чистого Apriori есть совершенно трезвый, всем известный и во всех науках применяющийся метод, хотя ему и недостает рефлексивного прояснения и окончательного истолкования смысла, которые для всех методов познания могут быть осуществлены только благодаря чистой феноменологии. Это метод, состоящий в том, чтобы в аподиктическом усмотрении достичь чистых всеобщностей, без всякого полагания при этом фактов (von

factis ), всеобщностей, соотнесенных с бесконечным объемом свободно мыслимых возможностей как чисто возможных фактов

, всеобщностей, аподиктически предписывающих этим последним норму мыслимости в качестве возможных фактов . Раз проявившись, такие чистые всеобщности, хотя они и возникли вне строго логического метода, суть чистые самопонятности, в отношении которых возникновение явного абсурда всегда доказывает невозможность мыслить иначе. Таковым в сфере природы является понимание того, что любая интуитивно представимая в качестве чистой возможности или, как мы говорим, мыслимая вещь имеет основные пространственно-временные каузальные свойства как resextensa , пространственную и временную форму, пространственно-временное положение и т. д.

Откуда мы это знаем? Здесь мы исходим из какого-либо экземпляра вещи, из фактического опыта, однако саму фактичность оставляем как иррелевантную вне игры, на соответствующем экземпляре мы осуществляем свободную вариацию в фантазии и образуем сознание свободной произвольности и горизонт произвольно образуемых таким образом вариантов. Но все это еще только грубое начинание, и более глубокое исследование показывает, что это истолкование достаточно верно только для региональных всеобщностей. При этом в постоянном самосовпадении вариантов проступает общая всем сущностная форма, необходимо сохраняющийся во всех вариантах инвариант. Причем не только как фактически общее для фактических созерцательно образованных вариантов, но как инвариант для любой будущей вариации «вообще». Каждая вещь как факт опыта, поскольку она является темой таких созерцательно исполняемых вариаций, имеет с помощью этой весьма естественной методики очевидно проявляющийся, необходимый, абсолютно неустранимый формальный стиль – стиль региона «вещи вообще».