Избранные статьи

В предисловии Аттали пишет: «Необычайная судьба этого изгоя, основателя единственной за последние века новой религии, помогает понять, что наше настоящее было воздвигнуто такими вот редчайшими людьми, которые предпочли удел обездоленных отщепенцев, чтобы сохранить свое право мечтать о лучшем мире, в то время как им были открыты все дороги во власть. Мы перед ними в долгу». Движет ли им грандиозное тщеславие или забота о человечестве, но Аттали явно хочет, чтобы и о нем в будущем сказали что-то подобное. Но его книгу о Марксе этот личный интерес не портит, а делает вдвойне актуальной. К ней точно подходят слова, когда-то сказанные Шпенглером о людях именно такого типа, как Аттали: «Фаустовский портрет всегда автопортрет».

апрель 2008

«Заговор: мания преследования в умах политиков» Дэниела Пайпса

Конспирология у нас за последние годы превратилась в общий язык политики и культуры. В кино, в книгах, в политических заявлениях и комментариях – повсюду мы встречаем заговоры, подделку реальности, козни таинственных силовиков и «оранжевых революционеров», деление людей на дурачков и посвященных. Она может быть как невинным развлечением, так и смертельно опасным безумием, но схемы и аксиомы у нее остаются общими. На русском языке есть множество книг, излагающих разные теории заговора, – от «Протоколов сионских мудрецов» до «Новой хронологии» Фоменко. И очень мало работ, которые бы их анализировали. Такой анализ можно найти в книге Дэниела Пайпса «Заговор: мания преследования в умах политиков». По-английски она вышла в 1997 году и успела стать почти классической. У нас ее давно цитируют и пересказывают, теперь сможем и прочесть.

Сын хорошо у нас известного историка Ричарда Пайпса, автора множества книг о России, Дэниел Пайпс – один из виднейших американских специалистов по Ближнему Востоку. Книга «Заговор» выросла из его ближневосточных штудий: «Изучая происхождение параноидных взглядов Насера, Хомейни, Саддама Хусейна, я обнаружил, что нагнетание страха перед зловещими интригами врага изобретено не ими; по большей части эта тактика привнесена из европейских и американских источников». В «Заговоре» Пайпс попытался дать очерк возникновения и современного состояния теорий заговора.

Что есть в книге? Во-первых, краткое пособие по отличению подлинных заговоров от теорий заговора, от «бредней маргиналов». Пайпс предлагает следующие инструменты: здравый смысл, предпочитающий простые объяснения хитроумным козням; знание истории, в которой реальные заговоры чаще всего проваливались; и, главное, список характерных конспирологических аксиом («видимость обманчива», «кто выиграл от события, тот его и подстроил» и т. п.). Пайпс остроумно сравнивает конспирологию и порнографию: «Оба теневых литературных жанра стали востребованы приблизительно в одно и то же время, в 40-е гг. XVIII в. Эти произведения приходили к читателю полуподпольно и читались при спущенных шторах». Эта близость стала еще заметнее с приходом интернета, в котором и порнография, и конспирология переживают новый расцвет.

Во-вторых, краткая история конспирологии с ее загадочно постоянным вниманием к евреям и тайным обществам. Пайпс делит эту историю на три периода: период развития – до Великой французской революции, когда на место царей и Промысла как творцов истории заступили невидимые силы – абсолютный дух, классовая борьба, масоны и иллюминаты; период расцвета – от Венского конгресса до разгрома нацизма, когда конспирологи в лице Гитлера и Сталина чуть не захватили весь мир; период «отступления на окраины», когда конспирологические настроения перемещаются в страны с еще не окрепшей демократией, то есть в третий и бывший второй мир. По третьему миру Пайпс настоящий специалист и сообщает множество неочевидных фактов. Например, что «конспирацизм особенно расцвел в таких странах, как Филиппины, Иран и Гаити». Или что в незападных странах конспирологи не вставляют своих козлов отпущения в западные схемы, а перенимают их целиком – и японцы, никогда не видавшие евреев, боятся сионских мудрецов.

В-третьих, рассуждения о том, почему именно ев – реи, масоны, британцы и американцы оказались главными героями конспирологии, а множеству других религий, организаций и империй роль злых гениев не досталась. По мнению Пайпса, тут дело в том, что эти четыре группы воспринимаются как разносчики модернизации (отсюда страх перед ними) и опираются не столько на грубую силу, сколько на идеалы (отсюда недоверие к ним).

Все это сопровождается пересказом множества чужих (и потому смешных) страхов – от черных вертолетов ООН, которых боятся американские правые, до ведущей к импотенции газировки, которой боятся афроамериканцы. (Правда, в деталях и сам Пайпс бывает неточен, что русскому читателю особенно заметно в пассажах о России, и переводчик вносит свою долю неточности и ошибок.)